Smirnskiy_Posle_Gomera

ныне, когда опочил поражений не ведавший Гектор,

между троянцев сильнейший; от Кер и ему избавленья

не было всё ж: и достойнейший пал под рукою Ахилла,

15 что даже бога, я думаю, в сече неистовой встретив,

наземь поверг бы немедля, как храбрую Пенфесилею,

перед которой иные бежали пред тем аргивяне.

Сколь же прекрасной была она! Деву впервые увидев,

я полагал, что одна из бессмертных с Олимпа спустилась,

20 радость победы неся нам. Пустой оказалась надежда!

Ныне судить надлежит, что для нас будет лучшим решеньем:

сопротивляться по-прежнему силе врагов беспощадных

или как можно скорее наш гибнущий город оставить.

Ибо не сможем мы в поле отпор оказать аргивянам,

25 если жестокий Ахилл будет в каждой участвовать битве».

Так говорил он. И сын отвечал ему Лаомедонта:

«Родичи, жители Трои, союзники славные наши,

в страхе не кинемся прочь мы от милой отчизны пределов,

но и с врагами могучими биться вне града не станем,

30 только лишь с башен и стен, до тех пор, пока к нам не прибудет

сердцем бестрепетный Мемнон, собравши огромное войско

всех чёрнокожих племен, в Эфиопии дальней живущих.

Квинт Смирнский ПОСЛЕ ГОМЕРА

56

Он ведь сейчас, полагаю, от нашей земли недалече,

ибо не только что весть я послал ему с просьбой великой,

35 новым несчастьем вконец сокрушен в обессилевшем сердце.

Прежде уж царь обещал мне, о чем попрошу я, исполнить

и к Илиону явиться. Теперь же он близок, надеюсь.

Должно немного ещё потерпеть нам. Гораздо почётней

храбро погибнуть в сражении, нежели, бросившись в бегство,

40 жить средь чужого народа, позор свой неся неизбывно».

Старца услышав слова и продленья войны не желая,

мудрый немедленно выступил Полидамант перед сонмом:

«Если действительно Мемнон с готовностью сам согласился

нас от жестокой кончины избавить, не буду я против,

45 коли во граде решим ожидать мы великого мужа.

Но, опасаюсь всем сердцем, не прибыл бы только на гибель

славный воитель с дружиной и как бы беда ни постигла

вскорости многих из нас, ибо сила ужасна ахейцев.

Сами судите, решив обреченный наш город оставить,

50 разве не будем нести мы позор за свое малодушье,

в землях чужих обитая; а, если останемся дома,

не доведется ли жертвами стать аргивян беспощадных.

Было бы лучше для нас, когда б хоть с опозданьем данайцам

мы благородную всё же теперь возвратили Елену

55 вместе с богатством, из Спарты с ней вместе доставленным в Трою, дав ещё дважды по столько, самих нас и город родимый

лишь бы тем самым спасти, пока чуждый народ не разграбил

всё достояние наше и града не сжег в одночасье.

В сердце примите мои наставленья. Ведь, думаю, лучший,

60 нежели этот, совет никогда не давал я троянцам.

О если б Гектору польза моих указаний открылась,

в пору, когда умолял его тщетно я в Трое остаться!»

Доблестный, многими Полидамант убеждал их словами.

С ними в душе согласились троянцы, но явно не смели

65 речи о том повести, трепеща пред вождем и Еленой,

ради которой на верную гибель себя обрекали.

С гневом тогда к благородному мужу Парис обратился:

«Робок ты, Полидамант, и сражений всегда избегаешь.

Храброе сердце не билось в груди у тебя от рожденья;

70 бегство одно на уме. Похваляешься, лучший меж всеми

Квинт Смирнский Книга ВТОРАЯ

57

ты на совете отцовом? Узнай же, что ты наихудший!

Можешь держаться вдали от горнила безжалостной битвы,

дома остаться сидеть, когда все остальные во граде

подле меня облачатся в доспехи, и вместе найдем мы

75 более славное средство войны окончанье приблизить.

Не в стороне от Ареса трудов и жестоких сражений

слава мужей возрастает. От оных постыдное бегство

только лишь женщинам, да маловозрастным детям прилично.

С ними ты сходен душой. И сражаться, уверен, не станешь.

80 Раз уже ныне из наших сердец изгоняешь отвагу».

Яростны были Париса слова. Негодуя не меньше,

не устрашился их Полидамант и на вызов ответил,

ибо рассудка лишен тот и всем ненавистен, кто лестью

потчует друга в лицо с преисполненным завистью сердцем,

85 если ж отсутствует он, то его перед всеми порочит.

Славный сей муж, не скрываясь, бранил ныне царского сына:

«Худший ты между людей, что на щедрой земле обитают.

Дерзость твоя принесла нам несчастье, а хитрость причиной

стала войны бесконечной и впредь повлечёт только беды,

90 прежде чем гибель народа и нашей отчизны узришь ты.

Не привлекает меня столь опасная смелость. Пускай уж

мудрый владеет мной страх, лишь бы дому был прочной защитой».

Так говорил он. И Полидаманту Парис не ответил,

вспомнив, сколь много несчастий доселе навлек на троянцев,

95 сколько ещё навлечёт, потому лишь, что пылкое сердце

скорою смерть предпочло продолжительной жизни в разлуке

с богоподобной Еленой, виновною в том, что из града

высокостенного в страхе теперь сыны Трои взирали,

натиск готовясь принять аргивян и Пелида Ахилла.

100

Скоро, однако, ведомый Аресом пришёл к ним на помощь

Мемнон-владыка, что над эфиопами чёрными правил,

воинов без счёта гоня пред собой. Ликовали троянцы,

видя во граде своем его, словно мужи-мореходы,

кои, жестокой измучены бурей, внезапно узрели

105 сквозь облака и эфир Колесницы небесной сиянье.

Так вот и ныне воспрянули духом стеснённые люди.