Smirnskiy_Posle_Gomera

Сыном же Лаомедонта опять овладела надежда,

Квинт Смирнский ПОСЛЕ ГОМЕРА

58

что запылают суда аргивян от руки эфиопов,

ибо могуч был их царь и бессчётны числом они сами,

110 к гибельной сече влекомые бранелюбивым Аресом.

Ради того привечал Приам сына Зари первородной

с помощью щедрых даров и веселья обильного пира.

За угощением речи о многом владыки держали:

кто меж данайцами лучшие, сколько постигло их бедствий;

115 о нескончаемой жизни родителя царского с Эос,

о беспредельном потоке, подвластном могучей Тефиде,

и Океана глубокотекущего водах священных,

неистощимой Земли далеко уходящих пределах,

месте, где Солнце встает, о пути с берегов океанских

120 к стенам твердыни Приама и склонам божественной Иды;

как эфиопов вождя необорная длань сокрушила

грозных солимов огромное войско, что, выйдя навстречу,

путь преградили ему, но печальную встретили участь.

Также поведал пришелец о тысяче прочих народов,

125 виденных им по дороге. Внимавший же, радуясь сердцем

и укрепившись в душе, обратил к нему веское слово:

«Светлые боги мне, Мемнон, как видно, узреть даровали

войско твое и тебя самого под отеческой кровлей.

О если б сделали также они, дабы смог я увидеть,

130 как под копьем твоим все, сколько есть их, падут аргивяне!

Ибо всесильным богам своим обликом сам ты подобен,

более, нежели кто-либо из земнородных героев.

Верю, сумеешь врагам ты жестокую смерть уготовить.

Ныне порадуй отважное сердце на пиршестве нашем,

135 чтобы потом против недругов грозных сражаться, как должно».

Произнеся это, поднял Приам свой вместительный кубок,

гостя ж от полного сердца и чашей почтил золотою,

славным твореньем Гефеста, что прежде хромец многоумный

Зевсу великому отдал, беря себе в жены Киприду;

140 тем богоравному сыну — Дардану — был передан дар сей,

оный отдал Эрихтонию чашу, а тот уже — Тросу,

власти отцовой наследнику, что вместе с прочим богатством

чашу ту Илу оставил, последний же — Лаомедонту;

позже от Лаомедонта Приам получил её, чая

145 сыну в наследство сберечь, только боги судили иначе.

Квинт Смирнский Книга ВТОРАЯ

59

Кубок прекрасный приняв, восхитился им Мемнон всем сердцем,

и обратился поспешно к хозяину с речью ответной:

«Не подобает на пиршестве славном мне силою хвастать

и обещанья давать; ведь уместней для мужа спокойно

150 пищу в чертогах вкушать, замышляя достойное дело.

Храбр ли и крепок я, или же нет, — то проведаешь в битве,

что неприкрашенной доблесть мужей пред всеми являет.

Ныне же должно подумать о сне, а не том, чтобы пить нам

ночь напролет, ибо трудно сражаться тому, кто страдает

155 из-за избытка вина и последствий бессонницы тяжкой».

Вот что сказал он. В восторге на это ответствовал старец:

«Сколько ты сам пожелаешь, дотоль и участвуй в застолье.

Я ведь тебя не неволю. Поскольку не следует равно

ни уходящего с пира держать, ни того, кто остался,

160 гнать из высоких палат, — то закон для мужей благородных».

Из-за стола тогда Мемнон поднялся и двинулся прямо

к ложу, последнему в жизни. За ним и все прочие гости

скоро отправились спать, и окутал их Сон долгожданный.

У громовержца же Зевса в палатах бессмертные боги

165 все пировали. Тогда остерег их Кронид прародитель,

знанием полный о том, что в безжалостной битве свершится:

«Ведайте все, кто здесь есть, что в тяжелое горе повергнет

завтра вас лютая сеча. Немало коней быстроногих

подле пустых колесниц вы узрите и гордых героев,

170 павших с обеих сторон. Но запомните, в страхе за близких

не припадайте к коленям моим, о других умоляя.

Ибо и к нам, приближаясь, не ведают жалости Керы».

Так говорил он меж всеми, чтоб даже и в гневе великом

каждый от битвы жестокой назавтра далече держался

175 и беспокоясь за сына иль тех, кто душе его дорог,

к несокрушимому тщетно не шёл за подмогой Олимпу.

Прочие молча речам Громовержца Кронида внимали,

болью терзаясь в груди, и ни слова владыке промолвить

против не смели: столь сильно страшила родителя мощь их.

180 В горе отправились боги туда, где свои дожидались

оных чертоги и ложе. И скоро на очи бессмертных

тихо подкравшийся Сон сновиденья покровы набросил.

Квинт Смирнский ПОСЛЕ ГОМЕРА

60

Вот над громадою гор крутоверхих, сияя лучами,

вышла на горнее небо звезда, провозвестница утра,

185 что прежде всех сладко спящих вязальщиц снопов пробуждает, ныне ж дарующей свет Эригении храброго сына

оторвала от последнего сна. И почувствовав в сердце

грозную силу, возжаждал он тотчас с врагами сразиться.

Эос же против желанья на небо широкое вышла.

190 Прочные быстро на тело доспехи одели троянцы,

из Эфиопии рати и все, сколько было народов,

что отовсюду собравшись, на помощь Приаму явились.

И не промедлив ничуть, за градскую отправились стену.

Чёрным подобные тучам, какие во время ненастья

195 в необозримом числе в поднебесье Кронид собирает.

Быстро заполнилась вся перед Троей высокой равнина.

Как саранча ненасытная, войско по оной разлилось,

что над землею широкою облаком тёмным несется,

страждущим смертным тем самым суля унизительный голод.

200 Так они шли, бесконечны числом и исполнены силы:

громко стонала земля, под ногами же пыль поднималась.

Дивом сочли их приход аргивяне, когда увидали