Сначала Россия, потом Тибет

На окраине сада стоял дом поменьше, на верхнем этаже которого, куда вела наружная лестница, жили Джигмед и Мэри. В их комнатах царила суматоха с упаковкой вещей, так как на следующий день они собирались посетить свое поместье в Кампа Джонге с намерением отправиться в Индию и совершить паломничество в Бодх-Гаю. Мы планировали встретиться в Калькутте. В доме было несколько предметов европейской мебели, портрет короля-императора и школьная фотография Джигмеда. Когда он был в Дарджилинге, его заставили выучить латынь, и теперь, к нашему изумлению, склонял mensa в единственном числе. Наконец, попрощавшись со всеми домочадцами, собравшимися во дворе и на крыше, мы снова поскакали в Гьянгдзе, стремясь добраться домой, пока нас не настигла приближающаяся буря.

На следующее утро, с разрешения Кенчунга, мы договорились посетить Донгдзе, расположенный в двадцати километрах. Блад разбудил нас, и в половине десятого мы отправились в путь, обогнули город и направились в Цехен, деревню на конической горе, куда я намеревался прогуляться несколько дней назад. Напротив этого места реку пересекал солидный мост на каменных сваях. Пошел дождь, и Г. и М. начали сомневаться в целесообразности продолжения экспедиции. Услышав это, я пришпорил пони и пустился во весь опор в направлении Донгдзе, прежде чем они смогли принять неблагоприятное решение. Мой грум последовал за мной, и в конце концов Блад догнал меня с другим грумом. Затем мы обнаружили, что, в то время как тарелки, ножи и вилки были у нас, еду несли другие. Грума Блада отправили обратно, чтобы произвести обмен, если остальные передумали ехать.

Сначала дорога шла по неогороженному пастбищу, чем-то напоминавшему английскую пустошь, затем сузилась до простой пешеходной дорожки, окаймленной возделанными полями. Горы вокруг казались черными, и на их вершины падал снег. Блад указал перевал Шигадзе, и я почувствовал, что только его присутствие помешало мне направить пони в том направлении. Мы проехали мимо огромного молитвенного колеса, приводимого в движение ручьем и бьющего в колокол каждые десять секунд. Чуть дальше показались четверо монахов, сгрудившихся в саду под шляпами, похожими на красные коврики для камина, и распевавших на холодном ветру молитвы. На горизонте, взгромоздившись на скалу, возвышался Джонг, центр небольшого административного района. На голом склоне холма белыми камнями была написана молитва, похожая на название английской железнодорожной станции в саду. В конце концов тропинка исчезла. Мы поскакали галопом по заросшему травой склону, по главной улице Донгдзе и вверх по обрыву к монастырю. Тут на равнине внизу появились Г. и М. Дождь на мгновение прекратился.

Перед обычными строениями с малиново-бархатными карнизами и сверкающими медными башенками нас ждали монахи в красной, как запекшаяся кровь, одежде. Снизу доносились неизменные крики и песни молотильщиков, гонявших волов по разлетающейся в стороны кукурузе. Вдалеке, над равниной, виднелся Джонг Гьянгдзе. Монахи провели нас в храм, где на длинных подушках в желтых ризах рядами сидели люди. Были накрыты два стола с чашами под крышками и приготовлены почетные места. Но маслом пахло невыносимо, и, выразив признательность за оказанную нам честь, мы попросили перенести столы на балкон, где могли поесть в более непринужденной обстановке. Холод был жуткий, несмотря на укрытие занавесом из ячьей шерсти, зато масло не чувствовалось. После обеда нас отвели наверх и показали небольшую комнату, расписанную портретами настоятелей монастыря. Последнего из тех, кого таким образом увековечили, казнили по приказу из Лхасы за то, что в конце прошлого века он приютил индийского геодезиста, который переодетым пересек границу Тибета.

Сэр Чарльз Белл в одной из своих книг о Тибете поместил иллюстрацию загородного дома семьи Палха[431], который стоит в Донгдзе. Картина вызвала у меня интерес, и я захотел увидеть дом. Как всегда бывает в таких случаях, мое невинное желание вызвало бурю возражений. Пемба утверждал, что этого дома не существует. Г. сказал, что, судя по фотографии, он предпочел бы его не видеть. Тогда я настоял, чтобы Пемба спросил монахов, где он находится. Оказалось, что прямо под монастырем. В конце концов мы его нашли, и всё было очень интересно, по крайней мере для меня. Внутренний двор с трех сторон окружала двойная галерея, опирающаяся на сучковатые бревна, верхний этаж которой был полностью заполнен рядами молитвенных колес, напоминающих огромные пустые катушки для хлопка. Четвертую сторону, лежавшую у подножия холма, занимал дом, возвышающееся пятиэтажное сооружение, чьи окна и галереи напомнили мне лондонскую гостиницу времен Диккенса. Его особенности мало привлекли Г., который от каждого здания требует: «Всё или ничего», «всё» — в его понятии выглядит как дворец Бленим[432], не меньше. Поэтому я забрался на крышу монастыря, где не было слышно его ворчания, и сделал несколько фотографий.