Снег

А сверху на нас сыплет снег.

Его нужно спасти.

Не знаю, почему эта мысль возникает у меня, не знаю, зачем нужно спасать этого урода, не знаю даже, удастся ли это сделать, героически не погибнув самой, но знаю одно – нельзя оставлять его умирать.

Мне хочется тут же скинуть пальто и, держась за один рукав, бросить ему второй, а потом, крепко стиснув его, снова лечь на лед и ждать, пока он выберется из пасти смерти.

Я пробую пошевелиться, но не могу. Я не контролирую ни один мускул. Мое тело не мое, сейчас оно принадлежит Алисе.

Но она не двигается.

«Спаси его, – говорю я ей, но всё еще только мысленно, потому что мои губы и язык мне неподвластны. Это неважно, я знаю, она меня слышит. И продолжаю причитать: – Он же умрет. Так нельзя. Помоги ему. Помоги. Ты ведь можешь».

– Брось, – с трудом пытается кричать замерзший несостоявшийся насильник, – брось пальто.

Алиса делает уверенный шаг вперед.

И теперь я стану зимней бедолагой с вероятностью 99 процентов.

Она останавливается. И говорит:

– С ума сошел? Я его только постирала.

Нет. Как же так.

«Алиса, он же утонет».

– Ты че, сука, – кряхтит Черный. – Ответишь!

Алиса говорит:

– Перед кем? – она мотает головой. – Здесь щас ни ментов, ни людей. Зато красиво, смотри как.

Вдруг звучит тихая музыка. Это из моего кармана – мобильник.

Алиса достает телефон: входящий от Багиры.

– Киска твоя звонит, – бросает она. – Передам, что ты задержишься.

– Брось пальто, – сквозь зубы рычит Черный.

– Катись к черту, – зловеще прыскает Алиса. – На вот, позвони, как доберешься. – И бросает в него мобильник. Но тот падает в воду.

– Сука! – истошный вой прорезает ночь.

Мокрые руки вольного борца решительно выстреливают из глубины. И по очереди быстро гребут вперед.

Взмах. Новый взмах.

Крупные плечи появляются из проруби.

Взмах. Новый взмах. Еще взмах.

Крупное туловище показывается надо льдом.

Взмах…

Треск.

Мои глаза распахнуты.

Рык.

Мое тело неподвижно.

Всплеск.

Мое дыхание задержано.

И всё.

На поверхности остаются две души – моя и Алисина. Но лишь одна плоть.

А сверху на нас сыплет снег.

13

Открываю глаза.

Я дома. В своей постели, под одеялом и в пижаме.

Пытаюсь сообразить, что случилось. Мне что, приснился кошмар?

Это был сон? И про Алису, и про тюрьму, и про…

Я приподнимаю голову. Да. Отлично. Это я ею двигаю.

Подскакиваю и спрыгиваю на пол. Ноги тоже в порядке. На всякий случай смотрю на свои руки, шевелю пальцами – всё работает.

За окном светает и идет снег.

Вдруг замечаю разбросанные у двери сапоги. Оба.

А этого не может быть. Ведь я, если верить моему нездоровому мозгу, потеряла один из них – в руках Черного. Неужто все-таки сон?

Черный – что за имя такое? Я его выдумала, что ли? Нарекла так злодея в своих фантазиях?

Или?.. Да нет же. Всё было слишком реально.

Я продолжаю разминать кисти, вертеть головой, делаю наклоны вправо-влево, словно выполняю утреннюю зарядку, хотя таких оздоровительных увлечений у меня нет. Просто мне не верится, что всё это было не наяву, и я ищу подтверждения.

Забегаю в ванную и становлюсь перед зеркалом. Вот и первое доказательство. У меня разбита губа. Прикасаюсь к ране. Больно. Нет, мне это не кажется.

Раздеваюсь полностью. Царапины на левой ноге. Доказательство номер 2.

Может быть, я во сне себя поранила, пока ворочалась от такого кошмара?

Я тороплюсь к вешалке, сбрасываю с него пальто и обыскиваю его.

Вот новое доказательство – уже документальное – справка об освобождении из «специального приемника для содержания лиц, подвергнутых административному аресту». В которой указано, что такая-то – такая-то, то есть моя скромная персона, провела одни чудесные сутки – ранний заезд, поздний выезд – в заведении с уровнем комфорта менее одной звезды, в компании множества насекомых и одной падшей женщины. А между строк написано: как ты, дура, могла об этом забыть?

Снова в ванную.

В корзине для белья меня ждут грязный свитер, юбка и порванные колготки.

Больше нет смысла бегать по комнатам и разыскивать новые улики. Всё и так предельно понятно. Я действительно была в тюрьме, действительно пошла в ресторан, чтобы составить компанию проститутке, и действительно была очевидцем погребения подо льдом ее сутенера, который хотел меня изнасиловать. Дело закрыто.

И всё это не укладывающееся в голове сумасшествие заменило мне желанный вечный покой. Временно.

Умер человек. А я стояла и смотрела, как он барахтается в холодной воде, пытается выбраться и просит меня о помощи. Просто стояла и смотрела. И ничего не делала.

И кто я теперь – преступница? Выросла из самоубийцы в убийцу?

А как я вернулась домой? Не помню.

Последнее, что я помню, это как Черного поглотила бездна. А потом? А потом у меня, кажется, помутнело в глазах.

Я тревожно заглядываю в зеркало.

– Алиса, ты здесь? – настороженно говорю я.

И жду, пристально изучая свое измученное лицо.

– Конечно, здесь, – непроизвольно двигаются мои губы. – А ты думала, что я вышла с калом?

Ну вот – снова всё наяву. Снова кто-то внутри меня разговаривает со мной и пользуется моим телом.

– Да, – говорю, – я думала, что тебя больше не…