Снег в августе

Толстый коп полез в задний карман за бумажником. Майкл увидел его пистолет – полированная синеватая сталь в потертой кожаной кобуре.

– Простите, мэм, – сказал толстый. – Мы сыщики. – Он показал свой жетон и протянул ей визитную карточку. Визитку она не взяла, и он положил карточку на стол. – Мы расследуем избиение мистера Гринберга из лавки сладостей. Понимаете, он может умереть. Так вот…

Она сердито смотрела на них.

– Вон из моего дома, – сказала она.

– Послушайте, мы думаем, что ваш сын знает…

– Не выйдете сами, – пригрозила она, – так я вас вышвырну.

Оба копа приподняли свои шляпы и направились к двери. Кейт Делвин не выпускала сына из рук.

– Мы еще вернемся, – сказал серолицый полицейский.

– Не сомневаюсь, – сказала она резко. – Спокойной ночи.

Она заперла за ними дверь. Потом выдохнула, оторвалась от Майкла и уселась за стол.

– Что стряслось-то?

Он все рассказал. Когда он закончил, она лишь печально покачала головой. А затем встала, чтобы набрать воды в чайник.

– Ты прямо настоящий ирландец, кто бы мог подумать, – сказала она почти что с гордостью. – На старой родине быть стукачом – последнее дело. Ниже упасть просто некуда. Проклятые британцы веками их использовали против нас. Подкупали слабых, разрушали семьи. – Пока чайник сопел на газовой плите, она начала мыть тарелку Майкла. – Это восходит ко временам Иуды, который за деньги стучал на Иисуса. Многие из бесхребетных повелись на королевскую деньгу и подались в Австралию или в Лондон, оставив за собой только горе. Я горжусь тобой, сын.

– А как быть с Фрэнки Маккарти? – сказал Майкл. – Ведь он это сделал.

– Если его не накажет полиция, – сказала она, – то это сделает Господь.

Она налила чай в две чашки.

– Открой-ка окошко, Майкл, – сказала она. – Не выношу сигар, они так воняют.

11

Они называли свои встречи «занятиями», и на нескольких следующих занятиях Майкл пытался вытребовать у рабби Хирша подробный рассказ о таинственном человеке, статуя которого столь выразительно высилась на старом еврейском кладбище в Праге. Рабби, жившего в шестнадцатом веке, звали Иегуда Лёв. Этот человек знал секреты каббалы, и он глядел на мир из темноты с видом волшебника. Рабби Хирш все откладывал этот разговор. Он вел себя так, словно у них были темы куда важнее – бейсбольные правила, или слова, характеризующие работу, или имена бывших президентов. Что такое база, что означает «синий воротничок», как правильно произносится фамилия Кулидж? Это навело Майкла на мысль о том, что история рабби Лёва отнимет у рабби Хирша больше сил, чем он в состоянии на нее потратить. Или, чтобы рассказать это, ему требовалась какая-то определенная погода, музыка или настроение.

И однажды в дождливый день рабби Хирш заварил чай и, периодически сверяясь с книгами в кожаных переплетах, приступил к изложению этой истории. Вскоре Майкл почувствовал себя так, будто он находится в доме из грубо отесанного камня где-нибудь в Ирландии или Праге: по крыше молотит дождь, а перед ними очаг – в исторических книгах так всегда называли источник огня. Слова лились потоком. И Майкла смыло вслед за ними.

Он снова оказался в Праге, на этот раз – в самый пугающий период шестнадцатого века, когда по всей Европе на евреев начались гонения. Рабби Лёв руководил Староновой синагогой в еврейском гетто, которое в ту пору называлось Пятым кварталом. Он был худощав, серьезен, осторожен, добр к своей жене и дочери, проявлял щедрость к бедным и жил в скромном доме с небольшим огороженным садом. По соседству располагалась синагога, где рабби Лёв проводил большую часть времени; если он не был в доме Божьем, то занимался своими исследованиями в окружении книг. Все знали, что у рабби Лёва нет интереса к мирским сокровищам; если ему требовалось купить очередную книгу, чтобы пополнить свои знания о мире, он мог неделю обходиться без еды, чтобы заплатить за нее. И он пользовался таким уважением в Праге, что ему разрешали появляться и за пределами гетто.

Больше всех его уважал, а может быть, и боялся сам император Рудольф. Майкл видел Рудольфа в замке в Градчанах – тот оказался высоким человеком с безумными глазами, напоминающим актера Джона Кэррадайна, он обходил свои странные коллекции произведений искусства, животных и редкостей. Смотри – вот частный зоопарк, в нем живут двухголовый аллигатор, ходячие змеи и корова с выменем на боку. А вот еще – два гвоздя из Ноева ковчега! И немного грязи из Эброна – того самого места, где Бог сотворил Адама по своему образу и подобию! И рог единорога!

И вот он, император Рудольф, с лицом, покрытым белой японской маской, с грохотом проносится в своей карете по булыжным мостовым туманных полночных улиц Праги. Чтобы увидеться с рабби Лёвом. Чтобы войти в его уставленный книгами кабинет, где рабби задернул шторы и зажег свечи, чтобы услышать скорбную повесть императора – о коварных алхимиках, засланных жадными англичанами шпионах и приграничных стычках с турками. Император, слушая советы, кивает, обнимает на прощание мудрого рабби и спешит обратно в окутанный туманом замок.