Снег в августе

Но императора влекла к рабби Лёву не одна лишь его мудрость. У рабби было то, чего император не мог ни купить, ни собрать в коллекцию, что-то, чего он жаждал и страшился.

Магия.

Магия каббалы.

Майкл увидел рабби Лёва в его кабинете в большом зеленом кресле, в очаге теплился огонь, на коленях книга, на ней – лист бумаги, рука на виске, глаза закрыты, и стало понятно, что он находится на связи с раввинами всей Европы. В другой руке он держит гусиное перо, и на бумаге появляются слова на никому не известном языке. В этих словах – все, что враги запланировали против евреев: и похищения женщин, и насильственные крещения, и сожжения у позорного столба. Советы рабби Лёва передавались в Россию, Италию и Бельгию без единого слова вслух, рабби Лёв даже ни разу не открыл глаза. Вот она, магия.

И, будто в кино, Майкл увидел его демонстрирующим свои прочие суперсилы. Вот, к примеру, император впервые появляется в доме рабби. Завистливый подручный рабби – маленький, жирный и жадный, исходящий пóтом даже зимой, отправляет императору подметное письмо с приглашением на официальный банкет, который якобы должен состояться в доме рабби. Очевидно, он хотел подставить рабби Лёва, поскольку его небольшое, набитое книгами жилище вполне устраивало его семью, но в нем было совершенно невозможно устроить церемониальный обед для этого чертова императора. В ответ император прислал гонца с вестью о том, что приглашение принято. И рабби Лёв понял, что отмена приглашения может очень плохо сказаться на отношении к евреям. И он обратился к каббале.

Майкл увидел его в кабинете, рабби штудировал магические буквари с глубоко сосредоточенным лицом и бормотал слова на одному ему ведомом языке. А затем, в вечер так называемого банкета, в то время как император Рудольф, готовясь покинуть свой замок, переодевался, чтобы никто в Праге не узнал, куда он отправляется, рабби Лёв вышел на улицу и обратился к небесам. И там, видимый лишь ему, появился целый сонм ангелов, и они несли с собой мраморный дворец, позаимствованный в каком-то далеком царстве.

Ангелы. Они зависли в воздухе. И бьют крыльями. А мускулы у них – словно электрические кабели.

Ангелы опустили дворец на подходящий пустырь в Еврейском квартале, и внезапно он стал виден всем.

Майкл прошелся по банкетному залу дворца – огромному помещению, которое освещали десять тысяч свечей, и всмотрелся в напряженное лицо Рудольфа, перешептывавшегося с рабби Лёвом. Мимо Майкла шныряли лакеи, неся в руках большие тарелки с фаршированной дичью, толстенными стейками и супами в серебряных супницах, а воздух полнился ароматом празднества. Музыканты играли музыку печальную и меланхоличную. Он видел, как императора смешили жонглеры и акробаты. Видел, как завистливый подручный улизнул наружу, явно не собираясь когда-нибудь вернуться. Банкет оказался умопомрачительно успешным, и император вернулся в свой замок рано утром, очарованный и восхищенный.

– Еще до того как император добрался до своего дворца, – сказал рабби Хирш, – ангелы унесли дворец туда, где ему и полагалось быть. Позже рабби Лёв рассказал императору об ангелах и завистливом подручном, создавшем проблему, а император говорит ему: «Рабби, в следующий раз я навещу тебя в твоем реальном доме». Именно так он и сделал. Но с тех пор никто не ставит под вопрос произошедшее чудо. Ведь это все равно что назвать императора дураком.

А затем в этой истории впервые появляется великий злодей по имени брат Таддеус. Огромный мускулистый мужчина без единого волоса на голове, даже без бороды и бровей. Он был лыс, как доктор Сивана из «Капитана Марвела» и Лекс Латор из «Супермена». Он был злейшим врагом рабби Лёва и королем антисемитов. Он постоянно лгал, чтобы разжечь ненависть к евреям в своих последователях. Особенно неистовствовал он во время праздника Песах, распространяя слухи о том, что евреи убивают христианских младенцев и макают в их кровь бездрожжевые хлебцы под названием маца. Зачем он это делал? Чтобы учинять беспорядки, которые называли погромами, когда разъяренная толпа выбрасывала евреев на улицу, а то и вовсе убивала и грабила их дома и лавки. Рабби Лёву стоило громадных усилий противостоять его планам.

Вдруг Майкла отбросило к какой-то двери: в Еврейский квартал ринулась толпа людей, они кидали камни в стариков и девушек, били стекла, размахивали заостренными металлическими прутами, которые называли пиками. Сверху, с одного из балконов, улыбался брат Таддеус. А затем – Шазам! – камни, не долетев до цели, превратились в розы. Большущие отборные белые розы! Их лепестки рассыпáлись повсюду, словно снежинки! Брат Таддеус нахмурился, челюсть его отвисла. Он пролаял какие-то приказы. Обезумевшие люди из толпы принялись снова бросать камни, но все, что они кидали, превращалось в розы; цветы громоздились на улице, засыпав ее почти по пояс. Перед толпой появилась группа молодых евреев. Они кланялись безумным людям и благодарили их за цветы, а рабби Лёв наблюдал за всем этим из темноты своего кабинета. Рабби Лёв не улыбался.