Снять заклятие. Религия как естественный феномен

"Поэтому"? В 1973 году это могло бы пройти, но сейчас этот аргумент уже устарел. То, что мы, люди, плетем паутины значимости, не вызывает сомнений, но эти паутины можно проанализировать с помощью методов, которые критически относятся к экспериментам и дисциплинированным методам естественных наук. Интерпретация в естественных науках не противопоставляется эксперименту, а наука не сводится к подведению под некий всеобъемлющий закон. Вся когнитивная наука и эволюционная биология, например, интерпретирует некоторые стратегии интерпретации в гуманитарных науках и антропологии (Dennett, 1983, 1995b).

На самом деле, одно из немногих серьезных различий между естественными и гуманитарными науками заключается в том, что слишком многие мыслители в гуманитарных науках решили, что постмодернисты правы: все это просто истории, и вся правда относительна. Один культурный антрополог, который останется неназванным, недавно заявил своим студентам, что одна из самых замечательных вещей в его области заключается в том, что, получив одинаковый набор данных, два антрополога не придут к одинаковой интерпретации. Конец истории. У ученых часто возникают именно такие разногласия по поводу того, как интерпретировать общий массив неоспоримых данных, но для них это начало задачи разрешения: кто из них не прав? Эксперименты, дальнейшие статистические анализы и т. п. призваны ответить на этот вопрос, выявив истину (не Истину с большой буквы "Т" обо всем на свете, а только правду-матку об этом конкретном небольшом фактическом разногласии). Именно этот последующий процесс (который может занять годы) эти идеологи объявляют невозможным или ненужным, высмеивая саму идею о том, что существуют объективные истины по таким вопросам, которые необходимо открыть. Конечно, они не могут утверждать, что доказать, что объективной истины не существует, поскольку это означало бы вопиюще противоречить самим себе, а они, по крайней мере, настолько не уважают логику. Так что они довольствуются тем, что ворчат по поводу самонадеянности и наивности всех, кто еще верит в истину. Трудно передать, насколько скучен этот непрекращающийся шквал защитных насмешек, поэтому неудивительно, что некоторые исследователи перестали пытаться их опровергать и вместо этого довольствуются тем, что подшучивают над ними:

Например, прямо сейчас я печатаю на клавиатуре с намерением создать связную историю о логике постмодернизма. Если бы кто-то изучал меня, он мог бы не ограничиваться поверхностным намерением, которое я только что предложил, а сделать вывод, что на самом деле я придумываю историю из своего личного опыта

в целях продвижения моей академической карьеры. Чтобы добиться этого, могут возразить они, я строю дискурс, который отличает меня от других людей и тем самым повышает мою ценность как писателя. (Чем больше я вас запутываю, тем умнее кажусь!) Почему я так поступаю? Потому что я корыстный белый гетеросексуальный привилегированный мужчина-протестант, который использует знания для получения власти (стратегия не умничанья, а манипулирования и эксплуатации). Для постмодернистов то, что выдается за истину (например, эта книга), - выдумка, всего лишь взгляд на реальность, который маскирует то, что я делаю на самом деле - обманываю всех, чтобы приобрести и сохранить власть.

Пионеры, чьи научные работы по религии я представляю - Атран, Бойер, Даймонд, Данбар, Лоусон, Макколи, Маккленон, Спербер, Уилсон и другие, - все они имели дело с этим.

В конце концов, забавно наблюдать за тем, как они все готовятся противостоять этому натиску и, следуя по стопам Уильяма Джеймса, умоляют непредвзято отнестись к ним. Сколько мольбы! Ирония заключается в том, что эти бесстрашные интервенты были гораздо более добросовестны в своих попытках получить сочувственный, информированный взгляд на религию, чем самозваные защитники религии в попытках понять точку зрения и методы тех, кому они противостоят. Когда защитники гуманизма изучат эволюционную биологию и когнитивную нейронауку (а также статистику и прочее) с той же энергией и воображением, с какими ученые изучают историю, обряды и вероучения различных религий, они станут достойными критиками той работы, которой они боятся.

Когда цюрихский классик Вальтер Буркерт в своих Гиффордских лекциях 1989 года осмелился познакомить своих коллег-гуманистов с биологическим мышлением о происхождении религии, он стал действительно первым гуманистом, который попытался пересечь пропасть, идущую в другом направлении.