Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова

Она долго молчала – так долго, что Хакман решил уже не ждать ответа. Однако в конце концов Джулия произнесла:

– Я не могу уйти из Мэйден-Касла, потому что живу и работаю там.

– Ты работаешь в Дорчестере.

– В палатке я больше торговать не стану. Сегодня последний день.

– Ты никогда об этом не говорила.

– Не было возможности. Я хотела сказать, потом. С завтрашнего дня я все время буду в крепости.

– Значит, давай жить там вместе!

– Дэвид, не надо…

– Потому что тот мужчина, чье имя ты не говоришь, будет против?

– Наверное, да.

Хакман был разочаровал, зол, обижен.

– Так в чем дело? Ты его любишь?

Джулия изумленно распахнула глаза: она не притворялась, ее и впрямь удивил его вопрос:

– Нет же! Дэвид, я люблю тебя!

– Однако живешь с ним… Ради секса?

– Да, раньше я с ним спала. Теперь он мне противен. Правда, я не вру… С этим точно все, но мне нужно время, чтобы решить остальное. В конце концов, мы с тобой знакомы меньше недели…

Хакман проглотил упрек. Она права: их чувства взаимны и сильны, но им от роду всего несколько дней. Для него все уже было решено: ради Джулии Хакман готов пожертвовать остальной своей жизнью. На мгновение он увидел выход: уйти с работы, перебраться в крепость, вступить в общину… Эта мысль, такая простая, по-прежнему его не отпускала, однако Хакман знал, что здесь, на пустоши, принимать решение не стоит, сперва надо хорошенько все обдумать.

И Джулия ведь просит о том же: не торопить события…

Вот только эти непонятные отношения с другим мужчиной, которого она почему-то скрывает, – они слишком опасны, все равно что меч над головой. Непонятно, что Хакману теперь делать и как себя вести.

– Джулия, а ты точно сможешь все решить?

– Постараюсь. Дай мне время.

– Скажи, что любишь.

– Люблю, люблю, – сказала она и наклонилась его поцеловать, но, мимолетно коснувшись губ, снова подняла голову. – Дэвид, дело не только в другом мужчине… Если я скажу тебе правду, обещаешь, что это останется между нами? Что об этом больше никто никогда не узнает?

– Ты и сама знаешь.

– Я про комиссию. Многие чиновники не любят общину, а ты ведь работаешь с ними, и… Я…

– Я там только из-за архивов, – выпалил Хакман. – Работником комиссии я не являюсь и из местных ни с кем не дружу.

Джулия смотрела на него так пристально, что под ее взглядом становилось неуютно.

– Мы в Мэйден-Касле делаем кое-что, о чем комиссия не знает. Не то чтобы это незаконно… Но если вдруг пронюхает комиссар Боровитин или кто из его подчиненных, они могут нам помешать и все будет зря.

– Значит, это незаконно.

– Нет… Просто… лучше держать это в тайне. Разница есть.

– Вряд ли Боровитин ее заметит.

– В этом-то и дело. Все, что ты видел в крепости: мастерские, скиммеры – это все для прикрытия. Большинство членов общины – ученые со всей Англии. У них одна общая цель, а Мэйден-Касл – единственное место, где можно добиться результатов.

– А чем университеты им не угодили?

– Все университеты под контролем государства. Тему любого исследования надо утвердить в уйме департаментов и министерств. А нас интересует та область экономики и политики, которая властям неподконтрольна. В Мэйден-Касле есть для этого все возможности, поэтому там мы и собрались.

– Ты сказала «мы», – заметил Хакман.

– Да, я тоже с ними. Мы вот-вот перейдем на следующий этап, и через пару дней я буду активно участвовать в исследованиях. А когда закончим, все станет по-другому.

Хакман, однако, не понимал, почему в этом случае ему нельзя жить вместе с ней в крепости. Впрочем, тут же вспомнился соперник. В груди вскипело чувство, будто у него отняли нечто очень важное.

Решив, что была недостаточно убедительной, Джулия подалась к нему и взяла за руку.

– Дэвид, все очень серьезно. Я не прошу тебя ни о чем, только прояви терпение. В случае успеха проект может изменить всю Англию, и я должна полностью себя ему посвятить. Ты обязан меня понять, у тебя ведь тоже есть работа.

– Нам с тобой моя работа не мешает.

– Мешает, потому что ты работаешь на комиссию.

– И что у вас за проект? – спросил Хакман.

– Ты же сам понимаешь, я не могу сказать. Это… в чем-то похоже на твои исследования, только ты изучаешь прошлое.

– А вы, значит, будущее? – саркастично усмехнулся он, но Джулия тут же испуганно убрала руку и зажала ее между коленями.

– Это новый метод социологических исследований. Иной способ взглянуть на настоящее. – Она подняла глаза на грозовую тучу, висящую над горизонтом. – Боюсь, я слишком много болтаю. Пожалуйста, пойми, это для меня очень важно.

Хакман посмотрел на нее, стараясь не выдавать своей злости.

– Я понимаю, что долго тебя не увижу. Что ты живешь с другим. Что работа для тебя важнее, чем я. И узнал я все это за последние пять минут.

– Дэвид, есть еще кое-что. И это важнее всего остального.

– Что же?

– Я люблю тебя. Правда люблю. Так сильно, как никогда никого не любила.

Он покачал головой, однако говорить ничего не стал.

Джулия отодвинулась от него и встала. Обвела взглядом пустошь вокруг них, где на ветру качался и шуршал вереск.

– Что? – Дэвид привстал, опираясь на локоть. – Здесь кто-то есть?

– Подожди, пожалуйста… Всего минутку.