Сны Вероники (сборник)

Незнакомый парень, сидящий в приёмной на месте секретаря, вместо того чтобы поздороваться, раздражённо спросил её, что она тут делает. А она, с неприсущей ей раньше напористой твёрдостью ответила, что, во-первых, она здесь, чтобы безвозмездно отдать своё личное время для помощи этому заведению, во-вторых, вместо праздных вопросов ему следовало бы заняться своими прямыми обязанностями и быстро посмотреть – есть ли для неё рабочий материал, переданный коллегами, а в-третьих, ему просто нужно бы быть повежливее, разговаривая с незнакомыми людьми.

Секретарь смутился, втянул голову в плечи, как черепаха в панцирь, и, смущенно промямлив извинения, спешно протянул оставленную для неё папку. А она, гордо подняв голову, отчего её стройное тело неожиданно распрямилось, придав её облику женственность и грацию, небрежно взяла из рук пристыженного наглеца оставленные ей бумаги и направилась в комнату, отведённую ей для работы. И может быть, впервые в жизни, Магги почувствовала спиной заинтересованный взгляд мужчины.

Спустя несколько часов, выйдя на улицу и вдохнув полной грудью разбавленный вечерним ветерком воздух, девушка направилась домой. Уже практически на выходе из территории кампуса, она увидела ватагу местных хулиганов, обычно терроризирующих вечерами всю округу. В отличие от любого из предыдущих дней, когда она незаметной серой мышкой проскользнула бы мимо них, в этот день Магги намеренно изменила траекторию движения. Подчиняясь какому-то внутреннему непонятному стремлению, совершенно не задумываясь, решительно направилась прямо к главарю – высокому наглому парню с довольно таки некрасивым лицом.

Пристально, не мигая глядя ему в глаза своим новым, завораживающим змеиным взглядом, она властно притянула его голову к своей, крепко обняла, покружившись с ним словно в танце, а затем неожиданно подпрыгнула и обхватила его ногами за талию. А он закружил её в танце, ведомый звуками вдруг возникшей и неслышимой никому кроме них обоих музыки. Магги наслаждалась тем, что попробовала первый раз в жизни – настоящей и пьянящей свободой! Раскрыв руки и закрыв глаза, она парила в незнакомом доселе мире собственных ощущений. Их тела буквально вливались одно в другое, причём, удивленно отметила она, в этих обоюдных прикосновениях не было никакой сексуальности.

Купаясь в этих прекрасных ощущениях, Маги потеряла счёт времени и пришла в себя только тогда, когда парень нежно опустил её на землю и, держа за руку, повёл через оторопевшую толпу пацанов.

Потом он, ни с того ни с сего, наклонился к её уху и почему-то тихо спросил: «Скажи, а какой самый сумасшедший поступок ты совершила в своей жизни?» И, лукаво подмигнув, добавил: «Ну, кроме того, как заставила меня танцевать…» Она же, смеясь и чувствуя необъяснимое наслаждение от переживаний, охвативших её, рассказал про происшествие в книжном магазине.

А парень смотрел на неё и удивлённо понимал, что может быть впервые в своей взрослой жизни он не хочет как обычно трахнуть понравившуюся ему девушку, а просто наслаждается искренним присутствием некой терпкой силы, исходящей от неё.

Тот день стал последним днём прежней жизни Магги.

Колледж она оставила, причем, не доучившись всего один месяц. Просто поняла, что эти школьные знания ей уже не нужны, ведь вся программа обучения не включает предмет элементарной науки – быть самой собой.

Никто из её сокурсников, знакомых и скудного круга друзей даже не успел удивиться или осудить ее, так быстро она исчезла с горизонта. У Магги же впервые было ощущение случающегося с ней, на её глазах, чуда её жизни: чувство, что неведомая, но всесильная рука, вытащила цветок из вазы и вновь подарила возможность цвести так, как было заповедано природой.

И в резко наступившей многообещающей тишине отсутствия мечт она ушла искать себя.

Пробуждение

Когда её родители погибли в автокатастрофе, она осталась совсем одна на этом свете. Нелепая череда потерь доконала её окончательно: сначала ушли из её жизни бабушка с дедушкой, затем любимая собака и даже кошка, а потом и родители покинули её, оставив наедине с самой собой. Она так привыкла всю свою жизнь жить для кого-то, что, оказавшись одна, почувствовала, что жить ей как будто и незачем больше. Причём позаботиться в кои-то веки о самой себе ей и в голову не пришло: выработанная с годами привычка заботиться о Других и не замечать себя стала её второй натурой.