Соавторы

Близилось к шести вечера. До ночного поезда оставалась ещё прорва времени. Ноги гудели, силы были на исходе. Я присела на краешек уличной скамейки и поняла, что уплываю – за последние двое суток я спала всего несколько часов. Скамейка забирала тепло, было зябко и неуютно, я сделала над собой неимоверное усилие – встала, похлопала себя по щекам, как в плохом кино, и потрясла головой, надеясь прогнать сонный морок. Надо вернуться к метро, доехать до вокзала и, если повезёт, упасть в кресло в зале ожидания (если он, конечно, существует) и подремать хотя бы пять минут.

У знакомого перехода, где утром стоял Женя, я открыла рюкзачок, запустила в его нутро руку и…

…И окончательно проснулась.

Присела на отполированный гранитный выступ, не обращая внимание на толпу, которую всасывало равнодушное к часу пик метро… и замерла. Сердце тоже замерло.

Кошелька не было.

И не было телефона.

Я вытряхнула из рюкзачка содержимое: косметичка, зубная щётка, дождевик, шорты и майка для ночёвки в поезде, книга Апдайка, распечатка черновика текста, плюшевый дельфинчик… Всё.

Я рванула по только что пройденному маршруту, хотя и со стерильной ясностью понимала, что это бесполезно. Вот та самая скамейка. Сейчас на ней примостилась компания встрёпанных парней с банками пива. Может быть, я всё-таки заснула и не заметила, как кто-то присел рядом и вытащил телефон с кошельком? Только этого не хватало!

– Чо вылупилась? – хрюкнул один из пивохлёбов.

Я повернулась и, ускоряя шаг, направилась к чебуречной.

– Что ищешь? – спросила меня всё та же розоволосая официантка, заглянув вместе со мной под столик, за которым я недавно сидела.

– Я потеряла кошелёк. И телефон, – с трудом выдавила я.

– Нам не передавали. – Она сочувственно посмотрела на меня. – Может, в транспорте подрезали?

Я покачала головой – голова весила центнер, наверное, и то, что в ней сейчас тикало, казалось, было слышно девушке. Что делать? Что же делать, мама? Билет на поезд был в кошельке. Стоило положить его отдельно, да хоть в карман комбинезона. Это мы ещё с Лёшкой когда-то разрабатывали план на случай внезапного грабежа: кошелёк отдельно от телефона, паспорт – отдельно от всего остального, лучше – во внутреннем…

Паспорт! Я рывком открыла рюкзак и снова перерыла весь свой нехитрый скарб. Зачем-то заглянула даже в косметичку. Паспорта не было.

– Хреново, – скривила гримасу девушка.

Её тут же позвали отнести за другой столик заказ, и она упорхнула. Когда появилась снова, в её руке была дымящаяся чашка с кофе.

– На, выпей. От заведения.

Я хлебнула. Обожглась.

– Осторожнее! Горячий! – Она подала салфетку. – Как тебя зовут?

– Маша.

– Меня Аня. – Она показала на хромовый прямоугольничек с именем, криво прицепленный к форменному переднику. – Когда я в Москву приехала, у меня в первый день тоже телефон вытащили. Обидно было. Я на него копила долго…

Я почувствовала, что стало жарко, – может, от кофе, а может от нервов.

– В полицию надо. Хотя не найдут. Смешно надеяться.

– Смешно, – кивнула я.

– Паспорт, может, подкинут куда. Но вряд ли.

Я устало пожала плечами и отвернулась.

– Школьница? Студентка?

Я возмущённо мотнула головой, отреагировав на «школьницу» и закашляла, подавившись глотком кофе.

Аня похлопала меня по спине.

– Я дам тебе карточку, там осталась пара поездок. Не хнычь. Всякое бывает. Особенно в Москве.

– Спасибо тебе, Ань. Но я не москвичка. Я из Питера. Билет тоже свистнули, он в кошельке был.

Её окликнул парень у стойки, Аня махнула розовой чёлкой и скорчила ему гримаску – мол, подожди.

– На, позвони своим. – Она протянула мне телефон с ярким брелоком-кроссовкой.

За соседними столиками, как нарочно, раздалась многоголосая трель рингтонов, посетители синхронно полезли в карманы.

Я с надеждой схватила телефон и тут же нервно засмеялась.

– Слушай… А я и не знаю ни одного номера…

Это была правда. Мы так ускорились вслед за летящей на всех оборотах планетой, что не успели продумать важную штуку: что делать, если у тебя исчез телефон? Что делать-то???

Ни одного номера, даже самых близких людей, не вспомнить, не выкорчевать из забитой ненужным мусором башки, ни одной цифры после восьмёрки и девятки…

– Совсем ни одного?

Я помнила только свой номер. Набрала его: абонент недоступен.

У Белки номер был запоминающийся, она сама хвасталась. Но нет… Девять два один… А что дальше? Я даже не потрудилась запомнить название её фитнес-центра, ведь что может быть проще – позвонить, попросить телефон тренера по йоге Закревской.

И, о господи! Да разве я позвоню ей? После всего, что произошло?

Мама? Нет, память не держит цифр.

Я отхлебнула кофе.