Собака Баскервилей

Когда дворецкій ушелъ, я подошелъ къ темному окну и посмотрѣлъ черезъ забрызганное стекло на несущіяся тучи и раскачиваемыя бурею деревья. Ночь ужасная и что должно твориться въ каменной хижинѣ на болоте? Какая страстная ненависть можетъ заставить человѣка прятаться въ такомъ мѣсте, въ такое время? Или какая глубоко серіозная цѣль вызываетъ его на такой подвигъ? Тамъ, въ хижинѣ на болотѣ, находится, повидимому, самая суть задачи, столь тяжко озабочивающей меня. Клянусь, что не пройдетъ дня, какъ я сдѣлаю все, что только можетъ сдѣлать человѣкъ для того, чтобы добраться до самаго сердца тайны.

XI Человѣкъ на горѣ

Въ извлеченіи изъ моего дневника, составившемъ послѣднюю главу, разсказъ доведенъ до 18-го октября, когда эти странныя событія стали быстро двигаться къ ихъ ужасному заключенію. Инциденты послѣдующихъ немногихъ дней неизгладимо запечатлѣны въ моей памяти, и я могу ихъ передать, не прибѣгая къ замѣткамъ, сдѣланнымъ въ то время. Итакъ я начинаю съ того дня, въ который мнѣ удалось установить два важныхъ факта: первый, что Лаура Ляйонсъ изъ Кумбъ-Трасей писала сэру Чарльзу Баскервилю и назначила ему свиданіе на томъ самомъ мѣстѣ и въ тотъ самый часъ, когда его поразила смерть, и второй, что скрывающагося на болотѣ человѣка можно найти между каменными хижинами на склонѣ холма. Я сознавалъ, что если, обладая этими двумя фактами, мнѣ не удастся пролить свѣтъ въ этихъ темныхъ мѣстахъ, то, значитъ, у меня не хватаетъ или ума или смѣлости.

Мнѣ не удалось наканунѣ вечеромъ передать баронету то, что я узналъ о миссисъ Ляйонсъ, потому что онъ засидѣлся съ докторомъ Мортимеромъ за картами до поздней ночи. За завтракомъ же я сообщилъ ему о своемъ открытіи и спросилъ его, не желаетъ ли онъ сопровождать меня въ Кумбъ-Трасей. Сначала ему очень хотѣлось ѣхать со мною, но, по здравомъ обсужденіи, мы оба рѣшили, что если я поѣду одинъ, то достигну лучшихъ результатовъ. Чѣмъ больше мы придадимъ формальности нашему визиту, тѣмъ меньше мы добудемъ свѣдѣній, A потому я покинулъ сэра Генри не безъ нѣкотораго утрызенія совѣсти и отиравился на свои новыя изысканія.

Когда я доѣхалъ до Кумбъ-Трасей, то приказалъ Перкинсу поставить лошадей въ конюшню и пошелъ наводить справки о дамѣ, которую пріѣхалъ допрашивать. Я безъ труда нашелъ ея квартиру, которая находилась въ центрѣ и была хорошо обставлена. Дѣвушка ввела меня безъ всякихъ церемоній, и когда я вошелъ въ комнату, то дама, сидѣвшая за машиною "Реминггонъ", вскочила съ привѣтливою улыбкой на устахъ. Но лицо ея тотчасъ же стало серіознымъ, когда она увидѣла передъ собою незнакомца и, усѣвшись снова передъ машиною, она спросила меня о цѣли моего визита. Первое впечатлѣніе, производимое миссисъ Ляйонсъ, было то, что она въ высшей степени красива. Глаза и волосы у нея были одного и того же красиваго каштановаго цвѣта, а на щекахъ, хотя и значительно усѣянныхъ веснушками, игралъ прелестный румянецъ, свойственный брюнеткамъ. Повторяю, что первое впечатлѣніе, произведенное ею, было восхищеніе. Но по второму взгляду уже хотѣлось ее критиковать. Въ ея лицѣ было что-то неопредѣленно непріятное, можетъ быть, нѣкоторая грубость выраженія или жесткость взгляда, которыя искажали совершенную красоту. Но обо всемъ этомъ я подумалъ впослѣдствіи. Въ ту же минуту я просто сознавалъ, что нахожусь передъ очень красивою женщиною и что она спрашиваетъ меня о цѣли моего визита. Я до тѣхъ поръ не отдавалъ себѣ полнаго отчета въ томъ, насколько моя миссія была деликатною.

— Я имѣю удовольствіе быть знакомымъ съ вашимъ отцомъ, — сказалъ я.

Это вступленіе было крайне неумѣстно, и дама дала мнѣ это почувствовать.

— Ничего нѣтъ общаго между моимъ отцомъ и мною, — сказала она. Я ничѣмъ ему ме обязана, и его друзья не мои друзья. Если бы не покойный сэръ Чарльзъ Баскервиль и другія добрыя сердца, я умерла бы съ голода при заботахъ моего отца.

— Я пришелъ къ вамъ по поводу покойнаго сэра Чарльза Баскервиля.

Веснушки выступили на ея лицѣ.

— Что могу я вамъ сказать о немъ? — спросила она, и пальцы ея нервно задвигались по клавишамъ машины.

— Вы были съ нимъ знакомы, не правда ли?

— Я уже сказала вамъ, что много обязана его добротѣ. Если я въ состояніи сама содержатъ себя, то этимъ въ большей степени обязана участію, которое онъ принялъ въ моемъ печальномъ положеніи.

— Находились ли вы съ нимъ въ перепискѣ?

Женщина бросила вверхъ быстрый сердитый взглядъ.

— Какая цѣль этихъ разспросовъ? — рѣзко спросила она.

— Цѣль ихъ — избѣжать публичнаго скандала. Лучше вамъ отвѣтить на нихъ здѣсь, чѣмъ допустить, чтобы дѣло получило огласку.

Она молчала и сильно поблѣднѣла. Наконецъ, подняла голову и сказала смѣло и вызывающе:

— Хорошо, я буду отвѣчать. Въ чемъ заключаются ваши вопросы?

— Переписывались ли вы съ сэромъ Чарльзомъ?

— Я, конечно, раза два писала ему, чтобы выразить свою признательность за его деликатность и щедрость.

— Помните вы числа, въ которыя писали эти письма?

— Нѣтъ.

— Встрѣчались ли вы когда-нибудь съ нимъ?