Собаки тоже ЛЮДИ

«Я, по молодости, служил в спецчасти в Магадане. Спецчасть была особая. Нас поднимали на поиски бегунков — заключённых, совершавших побеги из лагерей. Служба скотская. Мы, как псы искали этих и так уже обиженных богом людей и, в большинстве, всё заканчивалось стрельбой. Как ни странно, но бегали больше политические. Уркам и так было неплохо в зонах. А те никак не могли, да и не хотели смириться со своим положением и бегали. Как будто отсюда можно было куда-то убежать! И бегали — повторил он. Много было интеллигенции. Ну, там писатели, журналисты, артисты, учёные разные. Из артистов в доме культуры НКВД37 в Магадане составили целую концертную бригаду, которая выступала не только в Магадане, но и по посёлкам Дальстроя, да и вообще Дальнему Востоку.

В ней и был тогда, сидевший в Магадане, знаменитый певец — Вадим Козин. А командовал в те годы Дальстроем генерал-майор Никишов Иван Фёдорович. Тот ещё живодёр! Жестокий был человек и любыми путями заставлял людей выполнять план добычи золота. Даже ценой их жизни. Кто эти жизни тогда считал?! Да и какой там план! Давай как можно больше и вся недолга! Но, он был любитель артистов, театрал. В клубе постоянно проходили концерты, ставились спектакли. Поверьте мне на слово: они были не хуже, чем в столице.

Блистал на сцене Вадим Козин. Он загремел на Колыму в сорок четвёртом. Что уж там случилось — не знаю, дела его не читал, но подзасел он прилично. Однако, на его счастье, а может быть и на беду, любителем его творчества оказался Никишов. Так что ни один концерт с участием Козина он не пропускал, а частенько Вадим пел для него лично.

Так вот, когда были концерты или спектакли, то клуб охраняли мы. И не только снаружи, но и внутри. Я тогда командовал взводом и, как правило, мои хлопцы находились внутри здания. Там я познакомился с одним майором из окружения Никишова. Интересный был мужик.

Во время одного спектакля мы с ним разговорились в буфете клуба. Он был прилично навеселе и говорил много и громко.

Вдруг, мимо нас прошла очень красивая женщина. Невысокого росточка, черный, как смоль, волос, миндалевидные глаза, точёная фигурка. То ли цыганка, то ли мадьярка. Но смотреть на неё было приятно. Она была в гриме, а значит, принимала участие в спектакле.

— Знаешь, кто такая? — спросил меня приятель.

— Понятия не имею!

— О, дорогой мой, это наша прима, Инга. Ведущая артистка была Львовского театра. Муж, польский полковник, после ввода наших войск в Польшу уж больно громко разглагольствовал, что это не помощь, а оккупация. Ну и докукарекался. Был расстрелян, а она, как жена врага народа, под фанфары загремела сюда. Её из лагеря «Сам» достал — доходягу. Случайно там услышал, как она пела… Так что у них теперь всё на мази. Она и живёт в театре. Пойдём, покажу апартаменты.

Мы прошли в рабочую часть театра, где размещались гримёрки, подсобные помещения. Он, не стуча в дверь, открыл одну из них. За дверью оказалась небольшая комната. У противоположной стены стоял стол с трюмо, в углу, справа от стола красовался огромный с коваными углами сундук. В таких, наверно, мамаши раньше хранили приданое своих дочерей. Ну, там перины, подушки, разные красивые платья, кофты и т. д. и т. п.

Слева от трюмо была небольшая вторая дверь. Войдя в неё, я увидел приличную комнату с круглым столом посредине. Над ним висел красивый, жёлтый абажур. Вокруг стола стояло четыре резных стула. Два стояли у стены рядом со шкафом. Шкаф был красивый, с резной отделкой. Рядом с ним находилась, как теперь бы сказали, стенка, выполненная из того же дерева. В ней, поблёскивая чистотой, находились тарелки, рюмки, бокалы, и другая столовая посуда. У другой стены стояло пианино белого цвета. Рядом с ним опять была дверь. Открыв её, я увидел аккуратную спальню с шикарной кроватью.

— Всё, всё! — сказал мой приятель. — Пошли отсюда. А то мне достанется на орехи, если узнают, что я кого-то сюда водил. Здесь отдыхает «Сам!» Усёк?! Вот то-то и оно. — И он как-то странно захихикал. Потом вытолкнул меня за дверь и твёрдым, трезвым голосом сказал, — Видел? Забудь! Для твоей же пользы!

После этого случая прошло месяца два-три, когда из Москвы пришло сообщение, что Никишов награждён орденом Ленина и ему, за успешное выполнения задания по добыче золота, присвоено внеочередное звание генерал-лейтенанта.

Надо ли говорить, что гульба по этому поводу была вселенской. Не остался в стороне и театральный коллектив клуба, который приготовил в честь такого события концертную программу.

Вечером зал был полон. Офицеры в парадных мундирах, дамы в шикарных платьях, гражданские служащие в дорогих костюмах с нетерпением ожидали приезда «именинника». Концерт задерживался. Потом прошёл слушок, что «Сам» не приедет и концерт начнут без него. И действительно, на сцену вышел конферансье и, объяснив причину незапланированного концерта, чем сорвал бурные и продолжительные аплодисменты, объявил первый номер программы.

В середине концерта пел Вадим Козин.