Собирание русских земель Москвой

Великокняжеское правительство, руководимое митр. Алексеем, стремилось наполнить реальным политическим содержанием традиционное старейшинство великих князей «всея Руси» – «привести к единству власть мирскую». Местные княжеские власти и по крайней мере часть русского общества воспринимали эту тенденцию как «посяганье» на обычную старину и пошлину, но возможна была ее защита, как укрепление подлинного «одиначества» русских князей «в любви и докончанье» под главенством великого князя всея Руси. Очевидно, что в писаниях к патриарху великий князь и митрополит выступали защитниками союза князей в подчиненном великокняжеской власти их братском «одиначестве», которое закреплено договорными «докончаньями» и взаимным крестоцелованием, от непокорных нарушителей. Патриарх откликнулся, кроме ответных грамот великому князю и митрополиту, двумя другими грамотами, которые обращены ко всем русским князьям, так сказать – циркулярно. Одна из них призывала князей Русской земли в общих выражениях к оказанию подобающего уважения, почтения, послушания и благопокорения митрополиту как представителю патриаршей пастырской власти, заместителю самого патриарха, «отцу и учителю душ». Другая же делает из всех этих предпосылок практический вывод и дает им политическое применение. Патриарх усвоил точку зрения великокняжеского правительства на обязательное княжое «одиначество» всех князей Русской земли, скрепленное договором, «страшными клятвами и целованием честного и животворящего креста», однако в той специальной окраске и в том специальном применении, какое, очевидно, было ему подсказано московским освещением русских дел и отношений. Содержание и цель союза всех русских князей под главенством великого князя всея Руси в дружной борьбе против «врагов креста», чуждых нашей вере и «безбожно поклоняющихся огню», т. е. Литвы. Война в. к. Дмитрия с Ольгердом представлена в патриаршей грамоте самоотверженной борьбой за христианского Бога, исполнением обязанности «воевать за Него и поражать врагов Его». Но среди русских князей нашлись такие «презрители и нарушители заповедей Божиих и своих клятв и обещаний», которые соединились с «нечестивым» Ольгердом против великого князя Дмитрия. За это, сообщает патриаршая грамота, митрополит наложил на них отлучение от церкви, и патриарх не только подтверждает это отлучение, «так как они действовали против христианского общежития», но требует, чтобы отлученные князья заслужили прощение митрополита и примирение с церковью общим ополчением, вместе с великим князем, на «врагов креста» – великого князя Ольгерда и литовцев221. По этой общей грамоте составлена и особая – смоленскому князю Святославу Ивановичу, которая внушает ему, что его союз с Ольгердом против в. к. Дмитрия есть «тяжкий грех против своей веры и своего христианства», и призывает его к искреннему покаянию и исправлению перед митрополитом222.

Византийская школа усвоена митр. Алексеем и использована им. Идея «священной христианской политики», против которой, по словам патриаршей грамоты, князья союзники Ольгерда так тяжко согрешили, что заслужили отлучение, использована для освящения московской политики: православная Русь – часть этого политического организма церкви, власть великого князя всея Руси и русского митрополита – органы его устроения и защиты.

Что источник всего идейного содержания грамот патр. Филофея, поскольку оно тут применено к русским делам, в грамотах и внушениях митр. Алексея, ясно из того перелома в отношении патриарха к русскому митрополиту, какой произошел в ближайшее время.

Выступление патр. Филофея против князей, союзников Ольгерда, вызвало резкую отповедь литовского великого князя223. Обвинениям, какие выдвинул против него митр. Алексей, Ольгерд противопоставляет обвинение великорусского великокняжеского правительства в нарушении мира, скрепленного крестным целованием, предательском захвате его шурина тверского великого князя Михаила, отнятии владений у его зятя Бориса нижегородского, нападении на другого его зятя, новосильского князя; Ольгерд обвиняет митрополита в том, что тот «благословляет москвитян на пролитие крови», а слуг литовского великого князя, которые нарушили крестное целование и перешли на московскую сторону, как князья козельский и вяземский, освобождает от данной и нарушенной клятвы; упрекает Ольгерд и патриарха за то, что делает это Алексей с патриаршего благословения. Общей тенденции патриарших грамот грамота Ольгерда противопоставляет утверждение, что митрополиту следовало бы благословить москвитян на помощь Литве в войне с немцами. А заканчивает жалобой, что Западная Русь заброшена митрополитом, и требует от патриарха поставления для нее другого митрополита «на Киев, Смоленск, Тверь, Малую Русь, Новосиль, Нижний Новгород»224.