Собирание русских земель Москвой

«Вечный мир» между великими князьями Ольгердом и Дмитрием и мирное докончание с Дмитрием тверского великого князя, казалось, должны были завершить весь этот церковно-политический эпизод. Однако в. к. Ольгерд не мог примириться с положением Русской церкви в подвластных ему землях, и дело об отношении митр. Алексея к западнорусским епархиям вскоре поднялось с новой силой при обстоятельствах, которые указаны в наших источниках только весьма глухими намеками. По-видимому, Ольгерд использовал ту постановку вопроса, какую находим в примирительных грамотах патр. Филофея для предъявления Алексею решительных требований: прибыть в Киев на постоянное пребывание или согласиться на избрание для киевской митрополии особого пастыря234. Отказ митр. Алексея дал повод для новых жалоб и домогательств при патриаршем дворе. Патр. Филофей отправил на Русь доверенного инока Киприана для расследования дела на месте. Противоречивые показания позднейших деяний патриаршего собора до крайности затрудняют не только правильное освещение, но и фактическое представление того, что затем произошло.

Прежний представитель патр. Филофея на Руси – Иоанн Докиан – поехал в Москву, а там, по-видимому, легко поддался влиянию митр. Алексея. Теперь патриарший легат едет на Литву и оттуда ведет сношения с митр. Алексеем. Западнорусские князья отправили, по его почину, послов к митрополиту, обещая прекратить раздоры и признавать его своим пастырем, а Киприан убедил Алексея приехать в Киев. Но сборы митрополита в эту поездку были прерваны, и сама поездка не состоялась после свидания митрополита с литовским послом, так как Алексей «патриаршие наставления и упомянутого посла признал враждебными себе и совершенно отказался от поездки к ним»235. Тогда поднялись с новой силой жалобы и обвинения против митр. Алексея с целью добиться поставления особого митрополита на Киев. Западнорусские князья, с в. к. Ольгердом во главе, решили не принимать митр. Алексея, если бы он и захотел приехать в Киев, и послали патриарху грамоту о поставлении им другого архиерея. Кандидат был у них приемлемый для Византии – Киприан. Мотивировка ходатайства должна была, конечно, содержать ряд обвинений против митр. Алексея236, для этого предыдущая переписка накопила достаточный материал. Политическая невозможность согласовать деятельность митр. Алексея с его призванием как митрополита «всея Руси» была слишком очевидна. Патриархия уступила настояниям светских властей Литовско-русского государства, и 2 декабря 1375 года Киприан посвящен на киевскую и литовскую митрополию237. Но поставление это не означало разделения митрополии на две особых: патриархия подтвердила, что на Руси должен быть один митрополит, как требуется «и правом, и пользой, и обычаем», а чтобы такое «древнее устройство сохранилось и на будущее время» постановила, что митр. Киприан получит после кончины митр. Алексея всю русскую митрополию238.

Эти постановления весьма характерны. Патриаршая власть подлинно дорожит единством русской митрополии: в этом единстве нужная для интересов патриархии гарантия против решительной национализации Русской церкви и ее подчинения светским властям великорусского и литовского великих княжений. Митрополит всея Руси, равно относящийся к политическим интересам Москвы и Литвы, а потому более независимый в своей церковно-политической деятельности от местных светских властей, представлялся патриаршей власти лучшей опорой ее «вселенского» авторитета. И Константинополь сумел провести на русскую митрополию людей, которые пойдут не по стопам митр. Алексея, а по тому пути компромисса между московско-владимирской митрополией и ее значением как «киевской и всея Руси», какой был предуказан еще в последних грамотах патриарха Филофея.

Политические обстоятельства Восточной Европы за полстолетия – в последних десятилетиях XIV и первых XV века – создали условия, благоприятные для такого отклонения северной митрополии от традиции, сложившейся при первых ее представителях. Этот перелом вызвал тяжкую церковную смуту, которая разыгралась после кончины митр. Алексея (умер 12 февраля 1378 года), а определился в общих условиях политической жизни Великороссии, созданных после смерти Ольгерда (1377 год) и митр. Алексея, началом прямой борьбы Великороссии с татарщиной, возвышением и политикой Витовта.

V