Собрание сочинений. Том 4. Гражданская лирика и поэмы

О, ветка-спутница, о, палка-поводырка,
всю жизнь стучащая о шар земной!
Ты шаг к врагу в начале поединка,
посредница между землей и мной.

Земных дорог ты выучила шорох

и стала чуткой, слышащей, живой —
не для опоры, нет, для разговора
с травинкой, с камнем, с лужей дождевой.

Мне от земли приносит прямо в руки

депеши ям, булыжника и трав
без опозданья, в тихом, срочном стуке
мой верный деревянный телеграф.

Капля

Как горячо прикосновенье солнца!
Сижу в саду, за теплотой следя.
И вдруг ладони холодком коснется
жилица неба — капелька дождя.

И я боюсь ее случайно сбросить —

пускай живет, теплея, на руке!
Она дрожит, она пощады просит,
и жизнь ее висит на волоске.

Так нежно коже доверяет влага,

похожая на чистую росу.
Раз дождь слепой принес такое благо,
неужто людям я не принесу?

Желание

У аппаратов чутких и ушастых,
где каждый куст насторожен и тих,
поставят нас — внимательных слепых —
точнейшим слухом охранять участок.

Пусть боль моя войдет в солдатский ряд!

Сличая звук с гудением в приборах,
я раньше всех услышу грозный шорох
и прежде зрячих донесу: летят!

Я распознал опасность в звуке этом,

подам сигнал — сирена запоет,
на встречный гул взлетает самолет,
и гасят то, что называют светом.

Слепой солдат готов на подвиг свой.

Впишите в книжку — «к обороне годен».
И есть мечта — на сердце тронуть орден,
металл звезды с эмалью боевой.

Прозренье

Твои стихи я прочитал в газете.
Да! Я прочел! Глазами — каждый стих!
Не для меня — для множества слепых
надеждой просияли строки эти.

А я не слеп. Уж год прошел, как врач

свет и цвета вложил в мои глазницы.
Я вижу все! Но изредка мне снится,
что вижу сон, что ночь, что я незряч.

Лишь иногда привычка воздух трогать

мою ладонь вытягивает вдруг
и навсегда — желанье взять за локоть
тебя, жена, мой озаренный друг.

Как вижу я! Как утоляю голод

всем блеском разноцветной кутерьмы!
Так в первый раз выходит узник в город
из сумрака пожизненной тюрьмы!

Зачем стихи? Я чувствую — не выйдет!

Затмило песню зрением во мне.
Нет! Не писать! Нет, только видеть, видеть
тебя, и жизнь, и солнце в глубине.

И счастлив я, что не руками шарю,

а вижу, вижу, как другим нельзя, —
твои, как карту карих полушарий,
два новых мира — милые глаза!

Богдан Гринберг

ЭКСТРАКТЫ

«Аки обре…»