Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках

Рощи, ручьи, цветы, переклички птичьи —
     Где вы?
Ветер сквозь вечер, и зима приходит, как старость,
     Молча.
Я не печалюсь: утро взойдет, и весна откроет очи,
Вспыхнет цветок, блеснет мотылек, и душа взовьется
     В небо.
У Бога мертвых нет.

Гнедич

Уныние 23/98

     Меркнет день,
     Молкнет шум,
     Низлетает сон,
Незримый журчит ручей,
Незримые веют цветы,
И тесно душе в мироздании.

     Лунный свет

Пал на кладбищенский дерн,
И под ним земля из нашего праха.

Церковь,

     Жилище немых молитв,
Роща,
     Одряхлевшая под шумящим холодом,
Волны,
     И над мутным брегом – ни утр, ни полдней.

День на склоне,

Год на склоне,
Жизнь на склоне.
Молчание летит под маковым венком.
Грудь —
     плачем облегченная, Дух —
          скорбию ободренный, Смерть —
Мыслью укрощенная.

Милонов

Руины 31/209

Руины,
Каменные столбы,
Высящиеся над рухнувшими,
Как несжатые колосья над сжатыми,
Как раненые бойцы над мертвыми,
Заветы предпотопных племен,
Теменами подпиравших созвездия, —

Эти кости, изглоданные временем.

Но меж павшими перевивается плющ,

Но на каменных туловищах зеленый плащ,
Но из раненых глыб цветут душистые
Поросли, и на месте колонн
Острый тополь устремляется ввысь,
И звенит соловей, и льются ящерицы.

Дайте мне свить венок из ваших листьев.

Выцвело вечернее золото,

В яхонтовой мгле небосклон,
И луна – как челн по эфиру.
Тени зыблются меж седых камней,
Словно мертвые веют над мертвым городом:
Где мечты их? Для всех – единый круг:
Вольность, слава, роскошь, порок, ничтожество.

Я изведал восторг, тоску, гонение:

Юный жар застыл, как черный металл.

Меркнет ночь,

Утро трепещет в листьях,
Стоном к свету вздохнули камни.
Просыпается спутник, бьет копытом конь:
В путь —
Все равно куда:
Прах былого, прости мое пристанище.

Тепляков

Гений 23/100+37

Свищет буря, бушует море:
Челн меж волн,
Вихрь,
Ни звезды приветной во мраке.
Страждет сердце,
Просит душа покоя,
Жаркие мои мольбы фимиамом в небо —
Кто мне скажет: воскресни и живи?
Нет:
Он забыл меня, мой путеводный
Метеор,
Он, одетый клубящейся лазурью,
Из праха без страха
Бившийся крылами в эфир,
     и когда Господь
     радужным перстом извлек вселенную из бездны,
     в голубом пространстве рассеял ночь и день,
     слил в гармонии громы и вздохи,
Заронившийся искрою в меня.
Угасает моя душа —
Одинокое звено в цепи творений:
Появись же, мой прихотливый,
Выведи плавателя из пучин.

Полежаев

Конец 10/32