Собственные записки. 1829–1834

3-го числа я не получил ответа от паши. Розетти приехал ко мне обедать с австрийским консулом Ачерби, человеком уважаемым, по его строгим правилам и учености. Розетти говорил мне, что паша был весьма склонен дать мне ответ, с изъявлением покорности своей воле государя; что он бы не замедлил сделать сие, если б его не отклонял Богос, который желал выиграть время.

Видя сие, я после обеда послал на берег Теодати с приказанием сказать паше, что я более ждать не намерен, и что я прошу его меня выслушать в сей же день или на другой. Паша извинялся нездоровьем и просил отложить свидание до другого дня ввечеру. Мне сие было неприятно, и я решился уже не смягчать более разговора своего, а объявить при свидании паше те истины, кои должны были его решить к покорности, тем более что он сказал Теодати, что он еще не имел ответа на какие-то поручения, сделанные им бывшему нашему консулу Лавизону. Из чего я мог видеть, что он только желал сделать проволочку под разными предлогами.

4-го у меня было условлено отобедать у Розетти; но так как свидание мое у Магмета-Али должно было быть ввечеру, то я отказался от сего обеда. Сие побудило Розетти сходить к паше, который согласился на свидание со мной поутру, и я немедленно поехал к паше. После первых приветствий я сказал ему, что, не получая ответа от него, я поспешил свидеться, дабы ему повторить сказанное уже прежде и дать ему ответ по делу Лавизона, о коем он накануне говорил. «Оно постороннее», – прервал паша. Я имею присовокупить, сказал я, что государь не переменит намерений своих, и что как бы ни были велики успехи паши, если бы он даже низверг престол султана, и взял бы Царьград, государь не изменит своих правил, которые поддержит силой; что государь верный друг султана и враг мятежа (собственные слова наставлений мне данных), и что одно немедленное остановление военных действий, как и скорое возвращение к порядку и покорности, могло смягчить гнев его величества. Паша смутился.

– Я никогда не думал свергнуть султана, – сказал он. – Как можно мне было сие предпринять? В доказательство же того, сколько я покорен воле государя, я сейчас прикажу остановить военные действия.

Он призвал секретаря и приказал ему написать приказ своему сыну, дабы военные действия были немедленно прекращены (приказ сей был вскоре принесен, паша приложил печать к нему и велел отправить).

– Я не ручаюсь вам только за 20 дней, – сказал он, – для отдаленных отрядов, до коих сие поздно дойдет; до Ибрагима оно дойдет скорее, и все военные действия прекратятся. Я вам за сие ручаюсь.

– Я вправе вам определить 10 или 20 дней. Вы должны покориться и замириться с вашим государем; сего требует его величество, коего флот даже в готовности, дабы по первому требованию султана придти ему на помощь, чем еще, однако же, султан не воспользовался. Вам остается избирать выгоднейшее для вас.

– Я покорюсь, – сказал паша. – Слово Магмета-Али свято; не сомневайтесь в оном; буду ему верным подданным и буду платить дань. Я слишком уважаю волю государя вашего, дабы не покориться оной; пошлю к султану сына своего с покорностью, пошлю внука, племянника с великим визирем для изъявления моей покорности; после примирения нашего буду надеяться, что и государь ваш не оставит меня, не даст меня в обиду.

– Государь не будет вмешиваться в ваши переговоры, ему сие не пристало; он требует покорности, и вам надобно ее изъявить на деле.

– Как же ее изъявить более? Я остановил движение войск.

– Искренность нужна. Я дам вам свой совет, если вы его примете. Мысль сия возродилась во мне от доброжелательства к вам.

– Какая, какая? Говорите!

– Пошлите поверенного с повинной к султану; он ваш государь, и вы должны начать. От вас зависит сие исполнить. Я вам сие единственно от себя советую.

– Как я пошлю? Да кого пошлю? У меня людей нет, у меня люди все простые, военные; я никого не имею послать, – сказал он, прерываясь.

– Пошлите с повинной; на сие не надо искусного человека, и велите ему просить человека для переговоров; тогда вам, может быть, и пришлют его. – Не могу, – отвечал паша с нетвердостью: – султан сам пусть пришлет ко мне. Моего посланца настращают и уверят еще, что я неправ. Но дело уладится. Вы видите, покорен ли я воле государя вашего? Я исполнил ее, остановил войска. Я многое бы желал вам объяснить наедине, и мы сие сделаем в другой раз. – Сие можно сейчас сделать (и я попросил Розетти и драгомана выйти).

– Я много дорожу честью, которую мне государь сделал и ничего столько не желаю, как его покровительства. Стоит только на карту взглянуть, чтобы убедиться, что Турция, Персия и Египет должны в своих действиях зависеть от государя; я всего ожидаю от государя и не ослеплен на счет других европейских держав. Ваш государь истинно может назваться повелителем мусульман. Я полагаюсь на него в нынешнем деле.