Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Из тьмы ночной иная тьма сейчас
возникнет – сон глухонемой и нас
бесчувственной разделит немотою.

Еще под жаркой сонною рукою

ты вся живая, близкая горишь –
еще тобой полна глухая тишь.
Еще шевелимся, бормочем, называем
друг друга шепотом, целуем и вдыхаем
волос и кожи запах золотой –
любовный мед, сгущенный тишиной.

Но дышат ребра, мерно округляясь.

Наш час родной плывет, дрожа, качаясь,
над бездной сна... колеблется наш кров,
укрытый нами от дневных часов,
от суеты томительной недели –
шатер гнезда горячего постели.

Беспамятством, огромной пустотой

подменит сон наш мiр, наш дух живой...
И пролежим сплетенными тенями,
пока растет, клубясь вдоль стен, над нами
неумолимый медленный восход.

Там наш клубок горячий расплетет

холодный луч. Колена и запястья
разлучит дня крикливое ненастье.
И будет кровь, суставы, голод мой
тоской, тоской, трепещущей тоской.
Спеша по улицам шагами деловыми,
бесчисленно, безмолвно только имя
из губ сухих я буду выдыхать
и звать тебя, и снова звать и звать.

Пока опять горячими лучами

в конце пути дневного над камнями
взойдет луной единственный наш час,
все искупающий, что с нами и что в нас.

197

Не научившись быть вполне земным,
я не умею быть еще жестоким.
Мои слова оглушены высоким,
неуловимым, тающим как дым.
На этот кров – наш тесный шаткий дом –
не ринутся слова мои обвалом,–
хотят светить прозрачнящим огнем,
возвышенным в униженном и малом.
Горевшее то тускло, то светло,
косноязычное от сновидений тело,
ты никогда справляться не умело
с тем, что в тебе клубилось и росло.
И ямбами, напевными стихами,
чем до сих пор молились только мы,–
как рассказать о том, что нынче с нами,
о этих камнях и шатре из тьмы,
о радости дыхания ночного,
о непрозрачном, теплом и простом,
о близости телесной, о родном...
Как низвести в мир скудной жизни слово!

198

Наш ранний чай, что мы с тобою пьем,
размешивая с утренним лучем,
над тенью уличной бездонной щели,
и за окном, на камне городском
напоминанье – яблони и ели...

И белая тяжелая луна,

плывущая над пустотою сна,
касаясь краем каменным постели,
и в непрозрачной пустоте окна –
прозрачные безвесные недели...

О, наш воздушный, наш непрочный дом,

где между дверью, зеркалом, окном,
ломая руки, бродит жизнь со страхом,
стоит в окне, боясь взглянуть назад...
и где идет вдоль стен бесшумным взмахом
обойный непрерывный листопад.

199