Как за магнитом шар железный, дрожа, вращается за мной мяч золотой в потоке звездном, не нами названный Землей. И ты, сновидец безымянный, дух, порываешься за мной... Но тело – в паспорт чужестранный чиновной вписано рукой, над многоточьями по графам, как инвентарь, разнесено и в примечаньях к параграфам к земным камням прикреплено. Будь вечным богоборцам равным в кощунствах – подвигах – делах, умрешь – и ладан православный окурит беззащитный прах. И будет адрес твой в неволе подземных душных, тесных мест: Варшава – Кладбище на Воле – табличкой звякающий крест. Напрасно в вечность, к голубому стремишь тоску душевных крыл – я упаду к кресту земному, на камни дедовых могил. При орденах в мундире – знаю – там спит мой дед – уснешь и ты – Живой, среди крестов блуждая, я не нашел его плиты,– ладони исколов травою, порезы прижимал к лицу... Но, может быть, там – под землею виднее будет мертвецу. И примут тленные объятья неискупленный кровный прах – и буду вместе с ним мечтать я о расточенных нами днях. О разных днях – иная слава ему и мне была дана. Иной была его Варшава, иной открылась мне она. Чужой – униженный изгнанник – ни господин – ни раб в цепях – я был всего случайный странник на этих дедовых камнях.