Сочинения в четырех томах. Том 3

Я смотрел на него с любопытством. Неужели он всерьез думает, что меня можно сломить такой банальной угрозой? Он тоже смотрел на меня. Мое молчание, видимо, нисколько не впечатляло его. Сердце у меня замерло. За этим должно последовать что-то еще, нечто более существенное.

— Еще тогда, — заговорил он будничным ровным тоном, — когда мне сообщили, что на следующий день после неверно истолкованного вами нападения вас видели на скачках в Пламптоне, я понял, физическое давление в данном случае бессмысленно. И лишь создает дополнительные трудности. Теперь я вижу, что не ошибся. Я дал указания подобрать другие ключи. И, конечно же, их подобрали. И вы скажете нам, где находится лошадь.

Он достал бумажник крокодиловой кожи, вынул из него небольшой листок, сложенный пополам, и протянул мне. Я посмотрел. Он заметил, как исказилось мое лицо, и удовлетворенно кивнул.

Это была фотокопия счета из гостиницы, где мы с Гейл провели ночь. Мистер и миссис Тайрон, один двойной номер.

— Теперь вам ясно, мистер Тайрон, что, если вы хотите сохранить эту пикантную подробность жизни в тайне от жены, вы должны дать нам адрес.

Мысли вихрем завертелись у меня в голове, словно барахло в барабане химчистки, но ничего толкового я не придумал.

— Вы так спокойны, мистер Тайрон. Но вам же это крайне неприятно, не так ли? Так скажите нам. Уверен, вам вовсе не хочется развода. А какие меры предосторожности принимались, чтобы обмануть жену!.. Это дает основания полагать, что она тут же вышвырнет вас за дверь, если узнает… — Он показал на счет. — Особенно, наверное, будет приятно узнать, что ваша любовница — цветная. Нам известно и о других свиданиях. Например, в прошлое воскресенье. И еще за неделю до этого. И вашей жене все расскажут, все. Богатая женщина этого не потерпит.

Интересно знать, в странном оцепенении подумал я, за какую именно сумму Гейл продала меня?

— Ну, довольно, Тайрон. Адрес!

— Мне надо подумать, — вяло ответил я.

— Понимаю. Необходимо время, чтобы смириться окончательно. И оно у вас будет. Шесть часов. Ровно в семь вечера вы нам звоните. — Он протянул мне маленькую белую карточку с номером телефона. — Но шесть часов — крайний срок. По истечении этого времени информация будет находиться на пути к миссис Тайрон, и никому не удастся приостановить ее. Вам ясно?

— Да, — ответил я. Тигр сел и закрыл глаза. Он мне сочувствовал.

— Так я и думал. — Он направился к двери. — Ровно в семь. Всего доброго, мистер Тайрон.

Легким, уверенным шагом он вышел из кошкиного дома, завернул за угол и исчез. У меня отнялись ноги. Я стоял не двигаясь, весь во власти неясного, зыбкого предвкушения непоправимого несчастья. Часть сознания, которая отказывалась верить в него, твердила, что если я останусь вот так, неподвижно на месте, беда минует меня. Нет, конечно, этого не произойдет. Но постепенно первое потрясение прошло, и я судорожно принялся искать лазейку.

Я медленно отошел от тигра, вышел на воздух и, углубленный в свои мысли, поплелся к воротам. Уголком глаза я заприметил моего похитителя в плаще на боковой дорожке. Тот заглядывал в явно пустой загон из плетеной проволоки и вдруг, когда я выходил через турникет на улицу, меня словно громом ударило. Я вспомнил, где видел его. Я даже остановился. Теперь надо быстро разобраться, что к чему. Я видел этого типа на вокзале Кингс-Кросс, когда ждал Гейл. Он стоял рядом, смотрел, как она выходит из метро и идет ко мне. Искал ключ. И нашел.

Если он был на вокзале, значит, они следили за мной от самой «Блейз». И сегодня они сцапали меня у самых дверей.

Медленно шагая по улице, я пытался осмыслить все это. Утром с вокзала Кингс-Кросс я поездом отправился в Ньюкасл. Но обратный билет не использовал. Отдал Колли Гиббонсу. Ни о чем не подозревая, кружным путем вернулся домой где-то на этом пути, может, еще на скачках, избавился от хвоста.

Видимо, еще один человек следил за Гейл или просто пришел в гостиницу, когда я уехал. Пытаясь отбросить мысли о ее предательстве, я все же допускал, что такое возможно. Все зависит от суммы, которую ей предложили. Пожалуй, фунтов пятьсот — достаточное искушение для ее торгашеской душонки.

Никто, кроме Гейл, не мог взять счет из отеля. Никто, кроме Гейл, не знал о тех двух воскресеньях. Никто, кроме Гейл, не думал, что моя жена богата. Отсюда я хладнокровно сделал вывод, что значил для нее совсем немного. Точнее, почти ничего.

Я добрел до угла и инстинктивно повернул к дому. Лишь шагов через двадцать я осознал, какую ужасную ошибку делаю. Гейл не знала, где я живу! И не могла сказать им. Им неизвестно истинное положение дел с Элизабет, они считают ее богачкой, которая может выгнать меня на улицу. Сегодня утром они ’ поджидали меня у дверей «Блейз»… Все тем же неспешным шагом я повернул направо.

Если мужчина в черной шляпе не знает, где я живу, это должен выяснить тот, в плаще. На углу я остановился и посмотрел назад, через густые ветви боярышника. Он поспешал следом. Так же медленно я двинулся дальше, потихоньку приближаясь к Флит-стрит.