Сочинения в двух томах

Лукан с ним сходен видом, станом,

Я сед, гляжу уж стариком...

Бегите! Время есть до срока.

И вы уж будете далеко,

Как нас найдут здесь поутру.

Лукан Я говорил, что не умру!

Сенека Беги, Лукан! Мне с сединою

Нейдет уж бегать от врагов.

Люций А жаль! я б посмотрел, каков

Ты в юбке!...

Ученик Гибель пред тобою!

Смерть в каждом доме! Целый Рим —

Что цирк. Людей травят зверями.

Постум убит рабом своим;

Пизон вскрыл жилы. Под досками

Раздавлен Кай. Чего ж вам ждать?

Сенека Мой друг, не дважды умирать!

Раз — это праздник!

Ученик Но с тобою

Погибнет всё! Ты много нам

Не досказал!

Сенека Найдешь и сам

Всё, что осталося за мною, —

Лишь мысли, истину любя.

Лукан Учитель! я молю тебя!

Ученик Ведь ты последняя лампада

Во мраке лжи!

Сенека Оставь меня.

Ни просьб, ни лести мне не надо.

Верь, каждый шаг свой — знаю я!

Ученик Я это знал... я знал тебя!

О, горе! Что же будет с нами!..

Жить в мраке, плача и скорбя,

Что свет мелькнул перед глазами —

И скрылся!.. Ты душой высок!

Ты недоступен нам, Сенека!

Ах, правда, в сердце человека

Есть нечто высшее, есть бог!..

Сейчас я видел — и смущеньем

Я поражен как мальчик был...

Я через форум проходил.

С каким-то диким изумленьем

Народ носилки окружил.

В носилках труп Эпихариды...

(Под видом праздников Киприды

Пизон друзей сбирал к ней в дом.)

Вчера она, под колесом,

В жестоких муках, не винилась

И никого не предала!..

Трещали кости, кровь текла...

В носилках петлю изловчилась

Связать платком — и удавилась.

Воскликнул сам центурион:

«В рабынь вселился дух Катонов!»

А Рим? Сенат? Весь обращен

Иль в палачей, или в шпионов!

Лукан Эпихарида!

Ученик Да, она

Душа безумных сатурналий!

Лукан И ты хотел, чтоб мы бежали!

Люций Бывают, точно, времена

Совсем особенного свойства.

Себя не трудно умертвить,

Но, жизнь поняв, остаться жить —

Клянусь, немалое геройство!

Лукан И смерть в руках ее была

Для целой половины Рима —

И никого не предала!

А жить бы в золоте могла!

На площадях боготворима

В меди б и в мраморе была,

Как мать отечества!.. О, боги!

Сенека! и взглянуть стыжусь

На образ твой, как совесть, строгий!

Да разве мог я жить как трус?

Нет, нет! Клянусь, меня не станут

Геройством женщин упрекать!

Последних римлян в нас помянут!

Ну, Рим! тебе волчица — мать

Была! Я верю... В сказке древней

Есть правда... Ликтор! я готов...

Я здесь чужой в гнилой харчевне

Убийц наемных и воров!

Смерть тяжела лишь для рабов!

Нам — в ней триумф.

(Обнимает Сенеку и друзей и говорит, подняв глаза к небу.) О боги! боги!

Вы обнажили предо мной

Виденья древности седой

И олимпийские чертоги,

Затем чтоб стих могучий мой

Их смертным был провозвещатель!..

Теперь стою я, как ваятель

В своей великой мастерской.

Передо мной — как исполины —

Недовершенные мечты!

Как мрамор, ждут они единой

Для жизни творческой черты...

Простите ж, пышные мечтанья!

Осуществить я вас не мог!..

О, умираю я, как бог

Средь начатого мирозданья!

Лукан, обняв Сенеку и Люция, уходит, сопровождаемый ликторами.

Сенека

(хочет за ним следовать, но останавливается на движение бросившихся к нему учеников и, проведя рукою по челу, говорит тихо и торжественно) Одну имел я в жизни цель,

И к ней я шел тропой тяжелой.

Вся жизнь моя была досель

Нравоучительною школой;

И смерть есть новый в ней урок,

Есть буква новая, средь вечной

И дивной азбуки, залог

Науки высшей, бесконечной!

Творец мне разум строгий дал,

Чтоб я вселенную изведал

И, что в себе и в ней познал,

В науку б поздним внукам предал;

Послал он ввстречу злобу мне,

Разврат чудовищный и гнусный,

Чтоб я, как дуб на вышине,

Средь бурь, окреп в борьбе искусной,

Чтоб в массе подвигов и дел

Я образ свой напечатлел...

Я всё свершил. Мой образ вылит.

Еще резца последний взмах —

И гордо встанет он в веках.

Резец не дрогнет. Не осилит

Мне руку страх. Здесь путь свершен, —

Но дух мой, жизнию земною

Усовершен и умудрен,

Вступает в вечность... Предо мною

Открыта дверь — и вижу я

Зарю иного бытия...

Друзья с воплями обнимают колена философа. Смотря на них, он продолжает. Жизнь хороша, когда мы в мире

Необходимое звено,

Со всем живущим заодно,

Когда не лишний я на пире,

Когда, идя с народом в храм,

Я с ним молюсь одним богам...

Когда ж толпа, с тобою розно,

Себе воздвигнув божество,

Следит с какой-то злобой грозной

Движенья сердца твоего,

Когда указывает пальцем,

Тебя завидев далеко, —

О, жить отверженным скитальцем,

Друзья, поверьте, нелегко:

Остатки лучших поколений,

С их древней доблестью в груди,

Проходим мертвые, как тени,

Мы как шуты на площади!

И незаметно ветер крепкий

Потопит нас среди зыбей,

Как обессмысленные щепки

Победоносных кораблей...

Наш век прошел. Пора нам, братья!

Иные люди в мир пришли,

Иные чувства и понятья

Они с собою принесли...

Быть может, веруя упорно

В преданья юности своей,

Мы леденим, как вихрь тлетворный,

Жизнь обновленную людей.