Сочинения. Воспоминания. Письма

И вот теперь в степях Теренгуля собрались тысячи молодых джигитов с лопатами, кайлами, с капаготами и строят курган.

Почему, зачем – никто не знал. На сытых иноходцах приезжали в жару в теплых халатах, в лисьих малахаях – мех жар до тела не пускает. Приезжали богатые аксакалы с серебряными, как ковыль, бородами и насмешливо спрашивали:

– Сдурели вы, что ли? Зачем копаете здесь землю, словно степные кроты? Что случилось, зачем вам гора в степях Теренгуля?

– Настало время, по старому обычаю мы делаем курган.

– Кому? Измельчал народ – где богатыри? Прежде хвощ, что растет по берегам озер, – крык-буун – был больше, чем сосны долонского бора, а теперь крык-буун – маленькая травка, которой играют маленькие дети, и им занятно, как издают звуки зубчатые коленца травы крык-буун. Так и люди измельчали. Или, быть может, вы строите курган джигиту Джурабаю за то, что он сражался с отрядами атаманов Дутова и Анненкова? Но ведь мы видим, что и сам Джурабай копает землю вместе с вами.

– Будет той[73], и тогда вы узнаете, кому мы строим курган.

Качали головами старики, со злобой ударяли плетью иноходцев и поспешно уезжали, а один старик не вытерпел и выругался скверными словами.

И не знали старики, кому сооружается курган.

Загадочно смеялись джигиты:

– Скоро узнаете, курган мы строим за великие заслуги. Скоро вы услышите от певца Алимжана о живом кургане Азах.

Вот окончен курган. Черно-коричневая, местами ярко-желтая выросла гора на зеленом ковре Теренгуля, новая запись на странице степи.

Пригнан скот. Праздник – той. Много киргизов приехало на праздник: с далеких степей Бекпала, Кокчетава, с алтайских предгорий, с гор Баян-Аульских, с Чербактов, с Чегана – со всех сторон съехались киргизы на той. И настало время любопытным старикам узнать, почему среди степи выросла гора.

Певец Алимжан сказал:

– Вы все знаете молодого джигита Джурабая, сына Араслана; много сделал он добра киргизскому народу, защищая киргизские аулы от грабителей шайки атаманов Дутова и Анненкова… Это он со своими пятьюстами джигитами прошел всю степь от Теренгуля до Тургая и даже до Ферганы. Он защищал степь от разбойников Дутова и Анненкова. И вы все знаете, что богач Арстамбек не хотел отдавать ему свою дочь Гарине. Арстамбек таил злобу за то, что Джурабай защищал бедняков и шел против богачей. А ведь вы знаете, что царь жаловал Арстамбека – у него пять тысяч десятин земли, у него царский перстень, часы, медали из золота и шелковые халаты, и теперь земля не Арстамбека, а ваша, киргиз. Этого не мог простить Арстамбек и, когда Джурабай пришел просить дочь Гарине в жены, с издевательством спросил:

– Ты воевал против богачей, а пришел за женой к богачу. Разве мало вас, джатаков и бедняков? Там ищи жену! А если ты хочешь породниться со мной, пусть мне вернут землю пять тысяч десятин. И весь мой скот, который отнял ты, только ты, пусть за твои заслуги вернут, и тогда дочь моя будет твоей женой…

– Ах вы, люди города, вы другие люди, вы не знаете силы любви, какую знают люди степей. Джигит Джурабай был скучнее Джепалана и плакал более тоскливо, чем на озерах плачет выпь. Нет красивее Гарине. Нет смелее, храбрее и настойчивее джигита Джурабая. А тоска была как у лебедя, потерявшего подругу. Предсмертными песнями плачет тогда лебедь в темных камышах.

И вот пришли в степь вести из далекой Москвы, пришел приказ Ленина: женщина свободна, нет больше унизительного калыма, не покупаются теперь жены. И красавица Гарине стала женой джигита Джурабая.

И сказал Джурабай:

– Где мои джигиты, что боролись в зеленых степях против казаков атамана Дутова? Сюда, ко мне! Мы будем строить курган. Мы, прежде получавшие право на потомство через деньги, теперь можем иметь жен по любви, и за то, что с каждого снято иго десятилетнего труда за жену, мы должны Ленину выстроить курган. Живой курган Азах. Пусть каждый джигит, где бы он ни был: на Алтае, в Фергане, в Бекпалы, в Четане, в Джальтагсе – каждый должен приехать на курган Азах и увеличить его пятидневной работой. Пройдут годы, а курган Азах будет живой, растущий, не курган, а гора – выше гор Баян-Аульских. Да будет это памятником, что жив киргизский народ и почитает тех, кто дает народу лучшую жизнь.

Вот все о живом кургане Азах.

Угрюмыми разъезжались старики, каждый вспомнил, сколько калыму он потерял. А курган Азах все растет и растет каждый день, потому что в необъятных степях каждый день джигит находит жену и едет исполнить завет: отработать пять дней, увеличивая курган Азах. Разве не чудо – живорастущая гора? Разве не чудо – увеличивающийся киргизский народ, производящий потомство по любви? Разве не чудо – благодарность народная? Степные люди не имеют книг, чтобы записывать. В благодарность они на странице степи ставят одну точку, и точка эта – большая гора. Вот какою мерою можно измерить благодарность народа киргизского. А Алимжан поет песню о живом кургане Азах. Ветер с Аральского моря летит туда, где курган Азах. Ты спроси у меня: что за мощный великан здесь построил курган? Я отвечу тогда: