Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Личное общение императора и председателя Думы не было бесполезным и для верховной власти. В ходе этих аудиенций император доносил депутатам свое отношение к недавним событиям в Таврическом дворце, например, в апреле 1907 года, когда он убеждал Ф. А. Головина в необходимости пресекать политические демонстрации думских социалистов. Император высказывал и свои пожелания депутатам. 20 марта 1910 года, беседуя с помощником военного министра А. А. Поливановым, Николай II сожалел, что Дума исключила из сметы ассигнования на оркестр балалаечников. «Я у Гучкова (председателя Думы. – К. С.) потребую этих денег», – заключил император. 17 ноября 1912 года Николай II попросил Родзянко, чтобы комиссия, занимавшаяся военными делами, более не называлась Комиссией по государственной обороне, так как это совпадало с именованием подотчетного императору Совета. Такое скромное царское пожелание было вскоре удовлетворено.

Отношение императора к председателям Думы отчасти характеризуется формальными показателями. За I сессию Третьей Думы Хомяков имел пять всеподданнейших докладов; за II сессию – шесть; за III сессию один доклад сделал Хомяков, другой – Гучков; за IV сессию Гучков имел два доклада, Родзянко – один; за V сессию Родзянко дважды докладывал о положении дел императору.

При всем значении аудиенций в Царском Селе председатель Думы намного чаще встречался с главой правительства, от этих отношений во многом зависела успешность работы и представительного учреждения, и Совета министров. При помощи «спикера» премьер-министр оповещал депутатов о предпочтительной очередности рассмотрения правительственных законопроектов. Отсутствие такого плана дезориентировало народных избранников и дезорганизовывало работу ведомств. Опираясь на руководство Думы, Совет министров пытался влиять на ход пленарного заседания. Например, в марте 1913 года В. Н. Коковцов просил М. В. Родзянко, чтобы сведения о поражении турецких войск при Адрианополе были встречены без излишних эмоций.

Министры вполне оправданно придавали большое значение личности председателя. Желая работать с удобными для себя людьми, они в меру своих сил стремились влиять на выборы думского президиума. В начале ноября 1907 года П. А. Столыпин провел целый вечер в обществе Н. А. Хомякова, уговаривая его стать председателем Думы. Премьер-министр чрезвычайно опасался, что во главе нижней палаты мог оказаться представитель правых граф А. А. Бобринский. В марте 1910 года Столыпин настаивал на избрании на эту должность хорошо знакомого ему А. И. Гучкова, когда данная кандидатура казалась сомнительной даже самим октябристам.

М. В. Родзянко не страдал от излишней скромности и чрезвычайно высоко ставил свою должность. Возможно, это приносило свои плоды. В феврале 1914 года И. Л. Горемыкин, через несколько дней после назначения его премьер-министром, первым нанес визит председателю Думы и обещал всяческое содействие нижней палате со стороны правительства.

Председатель Думы находился в двойственном положении. С одной стороны, он имел право всеподданнейшего доклада царю, что высоко ценилось в «правительственных сферах». С председателем считались министры, рассчитывали на содействие при обсуждении законопроектов. С другой – он был почти беспомощен в зале заседаний. Его не слушались депутаты, а тем более фракционные лидеры. Он не мог контролировать ход голосования: это была стихия, которая никому не была подвластна. Он рассчитывал хотя бы в думской канцелярии навести свой порядок. В мае 1912 года Родзянко вызвал к себе руководство канцелярии. Они-то надеялись, что председатель задумался, как бы поощрить сотрудников аппарата. Хмурый вид Родзянко лучше слов развеял их мечты. Председатель был крайне неприветлив: «Что-то грозно начальствующее в духе генералов прошлого столетия представляла вся его мощная, неповоротливая фигура». Он сразу заявил о своем недовольстве поведением канцелярии. Более того, по его разумению, вся Дума была возмущена сотрудниками аппарата:

Члены Думы недовольны тем, что вы присутствуете в зале заседания и тем только мозолите глаза и даром тратите время, а также крайне недоволен непочтительным ко мне отношением многих ваших чиновников. Так, я заметил, что они при встрече на улице мне не кланяются и не уступают дороги. Это крайне невежливо с их стороны и непочтительно к председателю Думы. Поэтому, заявляя вам свое неудовольствие, я прошу вас принять меры к тому, чтобы подобных явлений больше не было.

В канцелярии пожелание Родзянко вызвало недоумение. Один из ее сотрудников Рооп разводил руками: