Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Перемена ассигнования с 10 млн до 8 млн, внесенная октябристами, является не только непоследовательной, но даже смешной, так как ей нет никакого серьезного основания, кроме застрахования фракции со стороны двух министров (П. А. Столыпина и В. Н. Коковцова. – К. С.). И в каком же положении должна очутиться руководящая центральная парламентская партия, если она, испугавшись немилости правительства, отступится от своей постоянной тактики.

С этой точкой зрения соглашался Д. А. Леонов, П. Е. Базилевич, Н. Н. Опочинин, И. В. Годнев, князь В. В. Тенишев, К. Н. Ломоносов, князь А. Д. Голицын.

Гучков оппонировал радикальным однопартийцам, напоминая, что безудержные обещания характерны прежде всего для кадетов, которых в этом не удастся превзойти никому. Если октябристы будут настаивать на 10 млн на образование, то конституционные демократы – на 100 млн. По мнению Гучкова, для «Союза 17 октября» самая насущная задача – достижение солидарности с правительством, ради чего можно идти на определенные уступки. В итоге 27 присутствовавших на заседании депутатов подержали позицию Гучкова, а 16 отказались идти на соглашение с кабинетом министров. Тем не менее на общем собрании Думы большинство октябристов проголосовали за ассигнование как раз 10 млн.

Действия Столыпина в период правительственного кризиса марта 1911 года возмутили многих членов «Союза 17 октября». Князь И. А. Куракин обвинял премьера в том, что он бесцельно приостановил работу законодательной машины. Н. А. Хомяков без обиняков заявлял, что в результате правительственных мер на свет является исключительно «гадость». Барон А. Ф. Мейендорф считал, что это был замечательный прецедент для будущего социал-демократического правительства, которое через день будет распускать законодательные палаты. В Думе поговаривали, что вся фракция октябристов могла одновременно сложить свои полномочия, что обрекло бы и саму нижнюю палату на немедленный роспуск. Сторонниками такого решения были видные представители фракции Н. А. Хомяков, барон А. Ф. Мейендорф и др. Однако многие октябристы выступали со значительно более умеренных позиций. В итоге 25% членов фракции голосовали против принятия запроса правительству о применении 87‐й статьи при издании закона о земстве в Западном крае. 15–16 марта 1911 года среди октябристов собирались подписи в пользу пересмотра радикальной точки зрения, которой придерживалось бюро фракции в отношении столыпинского кабинета. По сведениям «Осведомительного бюро», 40 депутатов поддержали эту инициативу. В правительство приходили сведения, что распад «Союза 17 октября» неизбежен. При этом приводились подсчеты, в соответствии с которыми 50–55 октябристов останутся с Гучковым, а 69–74 депутата займут более умеренную точку зрения.

В апреле 1911 года Столыпин спрашивал октябристов Ю. Н. Глебова и П. В. Каменского, можно ли говорить о переходе «Союза 17 октября» в непримиримую оппозицию. По словам Каменского, октябристы продолжали держаться прежних принципов и были готовы к привычной им черновой законотворческой работе. И все же это не противоречило их стремлению сохранить самостоятельность при принятии политических решений. Такой уклончивый ответ был в высшей степени характерен для партии, основная цель которой заключалась теперь в том, чтобы пройти между Сциллой и Харибдой, тем самым избежав неминуемого распада. Именно по этой причине в мае 1911 года А. И. Гучкову пришлось специально ехать в Москву, чтобы успокоить членов ЦК партии, взволнованных слухами о предстоящей «войне» октябристов с правительством.

Тем не менее в преддверии выборов в Четвертую Думу и тактика, и риторика октябристов существенно изменились. По сведениям И. И. Дмитрюкова и Г. Г. Лерхе, уже к концу января 1911 года было принято принципиальное решение о блокировании левого крыла партии с кадетами в ходе будущей электоральной кампании. Выступления лидера октябристов обретали вполне определенную оппозиционную направленность.

Народное представительство, – заявлял Гучков, – должно говорить достойным языком, а он несомненно явится крамольным с точки зрения приверженцев ветхого строя. Они – и никто, как они и защищаемые ими идеи, – явятся первым врагом в глазах народного представительства, тем, что следует уничтожить.