Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

Как уже отмечалось выше, законопроект о введении земства в Западном крае был подготовлен с подачи октябристов. В свое время они проголосовали за. Но они держались за складывавшийся политический порядок, к которому успели привыкнуть. На фракционном заседании депутаты не стеснялись в выражениях. Выступал Н. А. Хомяков, который обычно предпочитал молчать.

Какое же тут благо?! Это просто хотят обойти Думу?! Сегодня распустили на пару дней и провели вопрос о земстве, завтра распустят на один день и проведут другой закон, а там распустят до 15 мая и создадут новые законы о созыве самой Думы по примеру закона 3 июня 1907 г. Издадут законы по отношению к Морскому ведомству, заставят нас строить броненосцы и т. д. Нет, это благо не страны, а самого Столыпина. Тут явная ложь, обман. Он не пощадил даже священного имени монарха, убедив его подписать указ, роняющий престиж этого имени в глазах всего света.

Жесткую позицию занял А. И. Гучков, который требовал от коллег принципиальности. Нельзя уступать правительству. В противном случае роль депутатов в скором времени будет сведена к нулю. Барон А. Ф. Мейендорф полагал поступок Столыпина оскорбительным. По словам М. Я. Капустина, случившееся – это уже «не политика, а политиканство».

Присутствовал на заседании инженер О. А. Струве:

Это не возможно, это не только обман и ложь, а прямо плевок нам всем. Я объясняю это только наказанием Божьим самому Столыпину за его грехи. У нас есть пословица: «Захочет Бог наказать, отнимает разум». Вот это и можно применить к Столыпину, у которого теперь отнят разум.

И. В. Годнев разводил руками: его коллеги по фракции, октябристы, только сейчас начали возмущаться теми беззакониями, которые происходили в стране, и источником которых было само правительство. Раньше почему-то этого не замечали. Вопрос был риторическим, а ответ на него очевидным. Октябристы игнорировали правительственные безобразия до той поры, покуда к своей выгоде сотрудничали с кабинетом Столыпина. С началом же открытого противостояния с правительством ситуация в корне изменилась.

27 марта депутат-октябрист И. С. Клюжев пошел на заседание общества «Русское зерно». Там он встретился с женой А. А. Столыпина, брата премьера. Она была удручена тем положением, в котором оказался ее шурин:

Да, немало ему приходится переносить, и знаете, трагизм его положения заключается в том, что он не может сказать ни в Думе, ни в Совете истинной причины того поступка, за который на него все так обрушились.

Это был явный намек на шаткое положение премьера в «высших сферах». Рассчитывая свой маршрут, он имел в виду многие «подводные камни». И думские настроения его явно волновали в меньшей степени, чем придворные «влияния и течения».

15 марта Дума, а 24 марта Государственный совет предъявили запрос П. А. Столыпину о правомерности использования 87‐й статьи Основных государственных законов. Премьер-министр, выступая в Мариинском (1 апреля) и Таврическом (27 апреля) дворцах, доказывал законность действий правительства, оказавшегося в чрезвычайных обстоятельствах (которые и необходимы для применения 87‐й статьи).