Союз 17 октября. Политический класс России. Взлет и падение

27 апреля был очередной «большой день» думской политики. Но это был особый «большой день». Выступал Столыпин, который должен был подвести итог случившемуся, отчитаться за разворачивавшийся кризис. Депутаты собрались практически в полном составе, что случалось далеко не часто. Свои кресла заняли высокопоставленные чиновники, члены Государственного совета, корреспонденты. Присутствовавшая публика была самая изысканная. В хорах сидели лишь на первых рядах. Все остальные стояли – в противном случае услышать сказанное было непросто. Из Министерского павильона вышли руководители ведомств, заняли свои кресла. Из министров отсутствовал только С. В. Рухлов – по болезни. К министрам потянулись депутаты с записками: В. М. Пуришкевич, А. А. Бобринский, Г. А. Шечков, Я. Г. Гололобов и др. Началась сутолока. Народные избранники пытались передать свои прошения. Звонок председателя. Началось заседание. На кафедру вышел Столыпин: бледный, сильно взволнованный. Он быстро овладел собой. В зале установилась тишина.

По словам Столыпина, отклонение законопроекта о введении земства в Западном крае ставило под вопрос продолжение курса кабинета министров.

Мысль правительства, идеалы правительства были надломлены… Таким образом, силою вещей постепенно, незаметно Россия была подведена к поворотному пункту в ее внутренней национальной политике.

Правительство было вправе отстаивать свою политическую линию, а не «продолжать корректно и машинально вертеть правительственное колесо, изготовляя проекты, которые никогда не должны увидеть света». Многим октябристам речь Столыпина не показалась убедительной. Они даже утверждали, что Столыпин не убедил и самого себя. Националисты усердно хлопали и кричали «браво». Центр и правые молчали. Левые выражали неудовольствие. Дума признала действия правительства незаконными. Фактически это был последний акт думской драмы, в которой принимал непосредственное участие Столыпин. Точка в его биографии будет поставлена в Киеве. Однако характер взаимоотношений «Союза 17 октября» и правительства в корне уже не изменится.

Убийство П. А. Столыпина в сентябре 1911 года поставило октябристов перед необходимостью обобщить свой политический опыт последних пяти лет. По словам А. И. Гучкова, в значительной мере благодаря Столыпину наладился конструктивный диалог между правительством и общественными силами, что было уникальным явлением в истории России:

Получилась картина, редкая в нашей русской жизни, небывалая со времен начала 60‐х годов: две силы, вечно, казалось, непримиримо между собой враждовавшие – власть и общество – сблизились и пошли одной дорогой; общество поверило власти; власть остро почувствовала нужду в поддержке общества. В этом акте примирения выдающуюся роль сыграл П. А. Столыпин, представлявший совершенно исключительное сочетание тех качеств, какие требовались современным моментом. Благодаря именно его обаятельной личности, высоким свойствам его ума и характера, накапливалась вокруг власти атмосфера общественного доброжелательства и доверия на место прежней ненависти и подозрительности.

Однако общественное успокоение привело к упрочению положения сил реакции, которые добивались свертывания курса преобразований. По мнению Гучкова, Столыпин не смог одержать над ними победу, а после его гибели они окончательно восторжествовали, результатом чего стало фактическое упразднение объединенного правительства, замещенного традиционным для России «личным режимом».