Читаем Союз культуры, науки, религии полностью

Первичной (или архаической) общественно-экономической формацией, структура которой характеризуется взаимодействием общинных и родственных форм общности людей, является первобытнообщинный строй, охватывающий время от зарождения социальных отношений до возникновения классового общества (6 – 5 тыс. лет до н.э.). Наибольшей структурной завершенности первобытнообщинные отношения достигли в период родового строя, образуемого взаимодействием родовой общины и рода. Основой производственных отношений служила здесь общая собственность на средства производства (орудия производства, земли, а также жилище, хозяйственный инвентарь), в пределах которой существовала и личная собственность на оружие, предметы домашнего обихода, одежду и т.п. С развитием первобытнообщинного строя постепенно увеличивалась численность родов, они объединялись во фратрии (братства), фратрии – в племена, а те – в союзы племен. В результате совершенствования орудий труда, форм хозяйства, эволюции семейно-брачных и др. отношений, существующие в условиях начальных ступеней технического развития человечества, коллективных форм собственности, религиозно-магических представлений первобытные отношения вытесняются новыми социальными отношениями (или частично к ним адаптируются). С появлением металлических орудий общественного разделения труда и постоянной торговли между общинами последние стали дифференцироваться как между собой – на семьи богатых, знатных и бедных, подчиненных, так и внутри – на имущих и неимущих, эксплуатируемых, превращаясь постепенно в сельскую общину. Прогресс производительных сил, развитие товарно-денежных отношений между общинами и семьями предопределили разложение рода, роль которого в общественной жизни уменьшается в классовом обществе.

Каждому уровню развития общества соответствует своё восприятие окружающей жизни, мира, Вселенной. Мышление родового общества носило мифологический характер. Фантастические образы мифов были попыткой обобщить и объяснить различные явления природы и общества. Совокупность мифов (сказаний о богах, героях, демонах и духах, происхождении мира, явлениях природы и общественной жизни), возникавших у всех древних народов земного шара на стадии, когда человек, не обладая развитыми способами производства и научными познаниями, чувствуя своё бессилие в борьбе с силами природы, создавал в своем воображении сверхъестественный мир, что отображается в мифологии. В устном народном творчестве – эпосе (рассказе, песне) повествуются героические сказания: «Одиссея», русские былины, «Калевала» и др. В мифологическом сознании всё находится в единстве и нерасчлененности: правда и вымысел, человек и природа, субъект и объект; характерная синкретичность (сочетание разнородных воззрений). В мифе человек не выделяет себя из мира, а очеловечивает сам мир и природу, объясняет его происхождение и существование по аналогии с самим собой (антропоморфизм).

Миф, описывая окружающий мир, был формой жизни (особой формой мироощущения, жизнедеятельности людей, социальным регулятором их поведения). В нём были слиты воедино разные компоненты: общемировоззренческие установки, конкретные знания, религиозные представления, этические нормы, эстетические идеалы. В последствие, при распаде мифологического сознания из него выделились как самостоятельные формы духовного освоения мира – религия, философия, литература, искусство. При переходе древних греков от родового патриархального общества к цивилизации миф был представлен уже не в своём первозданном виде, а в систематизированной и рационализированной форме: героическом эпосе Гомера, «Теогонии» (теогония – рождение богов) Гесиода и др. Гесоид в «Теогонии» описывает этот процесс как величественную картину рождения мира из первоначального хаоса.

Теогония показывает особенности мифологического мышления: объяснение явлений на основе действия сверхъестественных сил, их умысла и воли; отсутствие грани между реальным и воображаемым; оценка явлений с точки зрения их полезности или вредности, дружественности или враждебности по отношению к человеку; отсутствие теоретического интереса к предметам, к тому, что они представляют сами по себе.

Мифологическое мышление оперировало не понятиями, а представлениями, образами, которые носили многозначный, расплывчатый, неопределенный характер. Картина мира строилась на основе принципа порождения, в основе которого лежало перенесение на всю действительность отношений родовой общины, а именно – кровнородственных отношений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия и ислам. Том 2
Россия и ислам. Том 2

Работа одного из крупнейших российских исламоведов профессора М. А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и к мусульманским царствам с X по начало XX века, публикация которого в советских условиях была исключена.Книга написана в историко-культурной перспективе и состоит из трех частей: «Русская средневековая культура и ислам», «Русская культура XVIII и XIX веков и исламский мир», «Формирование и динамика профессионального светского исламоведения в Российской империи».Используя политологический, философский, религиоведческий, психологический и исторический методы, М. Батунский анализирует множество различных источников; его подход вполне может служить благодатной почвой для дальнейших исследований многонациональной России, а также дать импульс всеобщим дебатам о «конфликте цивилизаций» и столкновении (противоборстве) христианского мира и ислама.

Марк Абрамович Батунский

История / Религиоведение / Образование и наука
Религии мира: опыт запредельного
Религии мира: опыт запредельного

Настоящая книга впервые была опубликована в 1997 году и сразу стала научным бестселлером: это была первая в отечественной, а в значительной степени и в мировой науке попытка представить религию в качестве целостного психологического феномена.Выдающийся ученый-религиовед Е. А. Торчинов (1956–2003) обосновал и развил принципиально новый психологический подход к истолкованию феномена религии, исходя из понятия глубинного религиозного опыта как особой психологической реальности и активно используя при этом разработки представителей трансперсональной психологии (С. Гроф и его школа).В книге исследуются тексты, фиксирующие или описывающие так называемые мистические практики и измененные состояния сознания. Во введении рассматривается структура религиозного опыта и его типы, вопрос о взаимодействии религии с другими формами духовной культуры (мифология, философия, наука). Первые три части посвящены рассмотрению конкретно-исторических форм религиозной практики изменения сознания (психотехники) с целью приобретения глубинного (трансперсонального) опыта. Рассматриваются формы шаманской психотехники, мистериальные культуры древнего Средиземноморья, сложнейшие формы психотехники, разработанные в религиях Востока: даосизме, индуизме, буддизме. Особая глава посвящена «библейским религиям откровений»: иудаизму, христианству и исламу. Особый интерес представляет собой глава «Каббала и Восток», в которой проводятся параллели между иудейским мистицизмом (каббала) и религиозно-философскими учениями индо-буддийской и дальневосточной традиций.

Евгений Алексеевич Торчинов

Религиоведение / Образование и наука