Союз «Волшебные штаны»

Диана кивнула, словно бы убедилась, что все это укладывается в общие неповторимые рамки жизни Бриджет.

– Давай я принесу тебе что-нибудь. Ты, наверное, умираешь с голоду.

Бриджет завоевала репутацию вечно голодной как волк. Но сейчас ей не хотелось есть. Она помотала головой.

Диана обдумала все это.

– Все-таки это странно. Я знаю тебя почти два месяца и ни разу не видела, чтобы ты пробыла в четырех стенах больше трех минут. Не видела, чтобы ты не шевелилась, разве что когда спишь. И уж точно ни разу не видела, чтобы ты пропустила еду.

Бриджет пожала плечами.

– Я вмещаю в себе множество разных людей, – сказала она.

Кажется, это из какого-то стихотворения, но она была не уверена. Ее отец любил стихи. Читал ей, когда она была маленькая. Тогда она лучше умела сидеть на месте.

Папа!

Пожалуйста, прими эти деньги на ремонт окна. Я уверена, что оно уже починено, учитывая, как Лидия гордится уютом в доме и как боится воздуха, который не пропустили через кондиционер, но

Дорогой Ал!

Я не знаю, с чего начать объяснять, почему я так себя вела у Лидии – то есть в вашем с Лидией доме. Когда я приехала в Чарльстон, я даже представить себе не могла, что у тебя

Дорогие папа и Лидия!

Хочу извиниться перед вами за свое поведение, которое наверняка вас раздражало. Я понимаю, что виновата во всем сама, но, если бы вы выслушали хотя бы ОДНУ МОЮ ФРАЗУ, мне бы, возможно, не пришлось

Дорогие новые папины родственники!

Надеюсь, все вы будете долго и счастливо блондиниться вместе. Пусть отныне и впредь при вас говорят только внутренние голоса.

P. S. Лидия, ваше свадебное платье подчеркивает, какие у вас толстые руки.

Кармен открыла конверт с мягкой подложкой для бандеролей и затолкала туда всю свою наличность. Сто восемьдесят семь долларов. Она хотела высыпать туда и девяносто центов мелочью, но такой поступок, пожалуй, был достоин семилетней девчонки, оставленной после уроков. Кроме того, от мелочи бандероль станет тяжелой, и пересылка монет обойдется дороже самих монет. Эта мысль стимулировала ее математический мозг.

Она запечатала конверт степлером, не вложив никакой записки, тщательно надписала адрес получателя и отправителя и бросилась за дверь, чтобы успеть на почту до закрытия. А мама еще ворчит, что она весь день торчит дома и ничего не делает! Да что она знает?

День был душный, и Лина лежала на спине на плиточном полу, смотрела в потолок и думала о Бриджет. Последнее письмо Бриджет напугало ее. Иногда Би следовала зову сердца с такой маниакальной самозабвенностью, что Лина пугалась. Обычно Би победоносно мчалась на всех парусах, осиянная лучами славы, но ей случалось и разбиваться о рифы.

Почему-то Лине вспомнился недавний сон. В нем она была домиком с белеными стенами – словно побелевшие костяшки пальцев, которыми она цеплялась к отвесной скале. Она знала, что нужно держаться крепко-крепко, потому что падать в Котловина внизу очень высоко. Одна ее часть хотела разжать сведенные пальцы и упасть, но другая предупреждала, что нельзя падать просто так, ради острого ощущения полета.

Бабушка сидела на диване и что-то шила. Эффи где-то пропадала. Лина готова была поспорить на краски и кисточки, что сестра убежала целоваться со своим официантом.

Почему-то – то ли от беспокойства за Бриджет, то ли от этого сна, то ли от жары – мысли у Лины пустились течь вольно, на манер свободных ассоциаций.

– Бабушка, а почему Костас живет с бабушкой и дедушкой?

Бабушка вздохнула. Но, к удивлению Лины, не отказалась отвечать.

– Это грустная история, ягненочек. Ты точно хочешь знать?

Лина подумала, что нет, не точно. Но бабушка все равно продолжила:

– Родители Костаса поехали в Америку, как часто делает молодежь. Там он и родился.

– Так Костас – американский гражданин? – спросила Лина. От жары ей было лень поворачивать голову к бабушке, но она ее все равно повернула. Бабушка кивнула. – Где они жили?

– В Нью-Йорке.

– Ух ты, – сказала Лина.

– У них родился сначала Костас, потом через два года еще один мальчик.

Лина начала подозревать, чем кончится эта грустная история.

– Когда Костасу было три года, они как-то всей семьей поехали в горы. Была зима, случилась ужасная авария. Костас потерял и родителей, и братика.