Сокровища кочевника. Париж и далее везде

Я был достаточно близко знаком с Масако Ойя и – не без гордости скажу – считался ее фаворитом. Она была невысокого роста и, чтобы казаться повыше, ходила даже не на платформах, а на котурнах розового цвета. К котурнам прилагались пара розовых колготок или трико, панталончики того же цвета и мини-платье в стиле беби-долл в тех же розоватых тонах авторства всегда одного очень статусного японского дизайнера Ханаэ Мори. Поверх платья Масако Ойя набрасывала плащ-пелерину из розового шерстяного крепа, усеянного брошками из розового кварца и бриллиантов. Цвет плаща мог варьироваться: порой он становился фуксиевым, порой ярко-малиновым, а платье – изумрудно-зеленым. Именно такой я запомнил ее ранним утром в аэропорту Руасси, где она мне назначила свидание. Эксцентричным дамам можно всё!

Как-то увидев меня в льняном пиджаке, лацкан которого украшала не одна, а целых три камеи – от маленькой к большой, как было модно в восьмидесятые, она сказала:

– Васильев-сан, вы – расточитель.

– Почему? – удивился я.

– Все носят по одной камее, а у вас три!

– А у вас вон брошек сколько!

– Но я же мадам Ойя! – с гордостью парировала она.

На голову мадам Ойя водружала огромную розовую шляпу из розовой соломки с широченными полями.

Этот сложный образ она меняла ежедневно и практически никогда не появлялась дважды в одних и тех же платьицах, пелеринах и на одних и тех же котурнах. Составляющие образа менялись, но суть оставалась прежней. Лицо мадам Ойя всегда было выбелено, что делало ее похожей на гейшу или артистку театра кабуки. Губы подведены помадой фуксиевого цвета. Говорила она по-английски с сильным акцентом очень высоким, тоненьким голоском.

Масако Ойя была вдовой министра финансов Японии. Сфера ее деятельности была очень обширной и разнообразной. Иными словами – чем она только не занималась. Держала в Японии сеть платных госпиталей для сердечников, владела шелкопрядильными комбинатами, имела собственный канал на телевидении и большие пакеты акций многих интернациональных корпораций. Немалый доход приносили огромные поля для гольфа, которым также увлекалась мадам Ойя.

Я очень многому у нее научился и, главное, уяснил рано, что деньги – это большой труд. Она сама тщательно следила за своим обширным бизнесом, у нее был личный помощник – секретарь господин Ямамото-сан, весьма скромный, закрытый и отстраненный пожилой японец; а ее дочь – Тошка-сан Ойя – была директором сети госпиталей.

Эта женщина не знала слова «усталость». Она умела спать в дороге. Уникальная способность – отключаться в поезде, самолете, автомобиле, в редкие минуты отдыха от вспышек фотокамер. А фотографировали мадам Ойя всегда и везде, настолько декоративно она выглядела.

В доинтернетную пору она издавала ежегодный журнал «Миру Рояль Гольф-клуб у Масако Ойя». Это была предтеча инстаграма в виде большой толстой книги с цветными фотографиями, на которых фиксировался практически каждый день ее жизни. Вот Масако Ойя приветствует премьер-министр Франции, а вот ее при встрече обнимает Пласидо Доминго, а вот она преподносит отрез шелка Майе Плисецкой, а вот – пожимает руку Пьеру Кардену…

Не хуже сегодняшних блогеров она демонстрировала читателям собственного ежегодника интерьеры всех гостиниц, в которых жила, путешествуя по миру, не оставляя без внимания даже туалетные комнаты с роскошными ваннами, унитазами и биде.

Отснятые за год фотографии верстались в хронологическом порядке – от начала и до конца года – и издавались отдельной книгой. Весь тираж мадам Ойя возила с собой в огромных розовых коробках из картона, перетянутых розовым скотчем с надписью «Масако Ойя» – перепутать было невозможно. В моей коллекции таких ежегодников штук восемь.

Узнав, что я имею отношение к миру балета, Масако Ойя прониклась ко мне особенно теплыми чувствами. Она обычно останавливалась в Париже в отеле «Плаза Атене», в апартаментах 43, украшенных портретами ее предков в рамочках на столиках.

– Я обожаю балет! – благоговейно выдохнула она.

– Тогда вам будет интересно узнать, что я рисовал костюмы для Майи Плисецкой и оформлял балеты Валерия Панова.

– Валерий Панов? – оживилась мадам Ойя. – Я его знаю! Его жена – Галина! Я хочу, чтобы вы все вместе сделали что-то в Осаке! Я смотрела его «Арлекинаду» пять раз и «Дон Кихота» три раза. Сколько это будет стоить?

– Что именно?

– Я хочу как можно скорее увидеть балет «Щелкунчик» в постановке Валерия Панова с вашими декорациями и костюмами. Раньше у меня преподавали Наталья Дудинская и Виолетта Бовт.

Я тут же позвонил Панову с вопросом, не против ли он отправиться в Осаку.

– Фу, какая гадость – Осака, – скривился Валерий. А узнав, что речь идет о постановке «Щелкунчика», добавил: – Боже мой, какое старье! Зачем ставить балет, который мне совершенно не интересен!