Сокровища Тантала

Однажды, когда мы обедали вдвоем, Пристли случайно опрокинул свою чашку кофе, не успев его попробовать. Он вытер пролитое и не попросил Джеймса, который прислуживал нам, принести еще чашку. В тот день, вместо того чтобы дремать в своем кресле, как обычно, и как это делал я, он был совершенно бодр.

Он беспокойно ходил по комнате и ругал меня за мою сонливость. Ближе к вечеру он остановился перед моим креслом, когда я очнулся от одного из своих частых снов, и заявил, что отдал бы значительную часть Сокровищ Тантала за чашку кофе, которую он пролил в полдень.

– Я никогда не осознавал, каким рабом я стал для этого напитка! – пожаловался он.

Я не проявлял никакого интереса к его привычкам. Внезапно его лицо просветлело. Он потряс меня за плечи.

– Проснись и слушай! – воскликнул он. – Теперь я все понял. Они подсыпали наркотики в наш кофе, чтобы держать нас под кайфом и делать сговорчивыми.

И это оказалось правдой. После этого мы вылили наши кофейные чашки в умывальники, когда наш сопровождающий вышел из комнаты. И сразу же наша хроническая сонливость и отсутствие моральной чувствительности исчезли. Мы позаботились о том, чтобы скрыть это изменение от Флекнера и с новым интересом наблюдать за его манипуляциями совершенно другими глазами.

Профессор уже устал от ограблений банков и использовал агентов криминального треста в качестве инкассаторов в непрерывной череде шантажа и вымогательств. Своими злобными лучами он следовал за солнцем по всему земному шару, держа весь цивилизованный мир в постоянном ужасе.

Кроме того, он неуклонно расширял влияние своих агентов в крупных деловых корпорациях мира, умело используя свои знания их внутренней организации. Он чередовал это с планами продвижения либерального законодательства в парламентах мира и в Совете Лиги Наций. Он обладал такой силой, о которой Чандлер в самые смелые моменты и не мечтал.

Что касается избранного президента нашей страны, то ему было суждено в течение некоторого времени больше не проводить совещаний с призраком в черном, который узурпировал его место. То первое посещение было для него слишком тяжелым испытанием. На следующий день Чандлер слег в постель с тяжелым приступом нервной прострации и в конце концов был объявлен физически неспособным занимать должность, на которую он был избран. Таким образом, 4 марта вместо него состоялась инаугурация вице-президента Горация Килдара.

Такой поворот событий раздражал Флекнера еще больше. Он намеревался вытянуть из Чандлера подробности того, как тот был намерен передать награбленное в трасте настоящему хранителю сокровищ, и с этого момента он проследил бы место, где они были спрятаны, и их владельца. Ибо в разгар всей своей разнообразной деятельности Флекнер никогда не упускал из виду свою главную цель – прибрать к рукам это огромное сокровище, накопленное за годы успешной деятельности организации.

Однажды вечером, вскоре после инаугурации, когда мы с Пристли были одни в моей комнате и убедились, что профессор занят манипулированием общества, Пристли признался мне, что он, наконец, расшифровал новую комбинацию приведения телефоноскопа в действие, осторожно наблюдая за работой Флекнера.

– Когда-нибудь в скором времени у меня появится шанс им воспользоваться, – сказал он. – Я собираюсь покончить со всем этим. Я свяжусь с окружным прокурором и расскажу нашу историю. Что, если я действительно пожертвую собой и своим состоянием? Так больше не может продолжаться.

Далеко за полночь мы обсуждали планы по осуществлению этой схемы. Главная трудность заключалась в том, чтобы добраться до телефоноскопа, не будучи обнаруженными Флекнером или одним из его людей.

Шанс представился по чистой случайности неделю спустя. Джеймс, который в то время нес вахту, принес подносы с ужином для всех нас четверых. Оказалось, что чего-то не хватает, и он вернулся за этим на кухню. Флекнер в этот момент склонился над своими записями, повернувшись к нам спиной. Пристли, повинуясь внезапному вдохновению, протянул руку и незаметно поменял наши кофейные чашки. В тот вечер Флекнер и Джеймс пили кофе с наркотиком. Полчаса спустя достойная пара спала в своих креслах.

Наконец Пристли, проверив, крепок ли их сон, торжествующе подошел к пульту управления телефоноскопом, успешно набрал комбинацию, и мгновение спустя экран засветился лучом готовым к действию. Затем он схватил направляющий рычаг и повернул луч в направлении дома окружного прокурора.

– Теперь поговорим о конце криминального треста! – взволнованно прошептал он.

ГЛАВА XX.

Голос из ниоткуда

Окружной прокурор округа Нью-Йорк жил в красивой квартире на Аппер-Риверсайд-драйв. Яркие огни этой магистрали вспыхнули на экране, когда Пристли провел лучом по номерам домов, пока не добрался до того, который искал. Затем, уже внутри, он спроецировал свое собственное изображение и продвинул его через большой зал, увешанный гобеленами, к столу и объявил, что мистер Томас Пристли желает видеть окружного прокурора.