Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны

Только к пяти часам вечера, изнемогая от усталости, истощив весь запас пороха, немногие оставшиеся в живых жители города волей-неволей вынуждены были просить победителей о пощаде. Это случилось лишь после того, как все солдаты или пали на их глазах, или же лишили друг друга жизни, предпочитая смерть плену. Несчастный город превратился в груду развалин.

Мужество не изменило жителям Чагреса, но без пороха и пуль дальнейшая оборона была физически невозможна.

Глава XIII В которой доказывается, что страх плохой советчик

На асиенде дель-Райо волновались.

Все тайное однажды становится явным. Как ни старались флибустьеры, чтобы все сведения об экспедиции хранились в тайне, истина мало-помалу выходила наружу и становилась известна. Действительные факты тут же обрастали не имеющими никакого отношения к действительности. И картина получалась еще более страшной.

После взятия форта Сан-Лоренсо-де-Чагрес валла-ваоэ понемногу оставляли окрестности асиенды, считая, что охрана больше не нужна.

Беженцы из Чагреса и ферм, разбросанных по берегам Сан-Хуана, в страхе бросились на асиенду искать убежища и сеяли своим появлением ужас.

Рассказы о неслыханных жестокостях, совершенных флибустьерами, леденили душу. Завладев всеми приморскими городами на протяжении тридцати миль, они сожгли их до основания, пытками добивались от жителей сведений о том, где находятся их богатства, и без милосердия вешали испанских солдат, захваченных с оружием в руках.

Те несчастные торговцы и обыватели, которые чудом спаслись от общего избиения, – женщины, дети, старики – все были согнаны, словно стадо животных, и разделены между победителями. Женщины и девушки подверглись насилию, которое было в тысячу раз ужаснее самой страшной смерти.

Ничто не спаслось от ожесточенного исступления торжествующих врагов.

И все это было рассказано обитателям асиенды на фоне отдаленного уханья пушек, громивших Чагрес, и при багровом зареве окрасившего горизонт пожара. Слушатели крестились и готовились к худшему.

Дон Хесус совершенно потерял голову от страха. Он бегал взад и вперед без цели, без определенного плана, складывая в кучи свои богатства, пряча в тюки бриллианты, золото и драгоценности, имея в виду одно: при первой тревоге навьючить все это на мулов и бежать. Но куда бежать? На этот вопрос не было ответа. С одной стороны, если справедлив был распространившийся слух, что флибустьеры намерены идти в Панаму, асиенда, стоящая на полдороге к этому городу, неминуемо подвергнется разграблению. Не дожидаться же было этого!

Да и Панама была не самым надежным убежищем. Флибустьеры наверняка завладеют ею, как и остальными городами.

Достойный асиендадо, по натуре своей, как мы уже неоднократно говорили, далеко не герой, жестоко трусил перед неожиданной катастрофой, к которой совершенно против собственной воли оказался причастным.

Внезапно его осенила счастливая мысль, и он поспешно направился в комнаты дочери.

Донья Флора и ее подруга донья Линда, напуганные страшными вестями, которые то и дело доходили до них, заперлись в молельной, где беседовали с преподобным отцом Санчесом. Почтенный пастырь напрасно силился приободрить девушек. Он и сам сомневался в своих доводах и не очень верил собственным словам утешения про то, что пока еще нет основания отчаиваться и что в числе флибустьеров должны же быть люди честные и справедливые, не похожие на описываемых извергов, что эти-то люди наверняка окажутся сострадательными к ним, что дорога, наконец, свободна, ничто не мешает искать спасения в бегстве в Панаму. Много еще подобных утешительных слов произносил отец Санчес, но девушки слушали его недоверчиво, лица их оставались грустными.

Вдруг дверь отворилась и вошел асиендадо.

Он был бледен, расстроен, взволнован, беспорядок в его одежде свидетельствовал о душевном смятении.

При виде дона Хесуса девушки вскрикнули.

Дон Хесус в изнеможении опустился в кресло.

– Я напугал вас, – с горечью сказал он, – увы! Что станется со мной теперь, когда приближаются флибустьеры.

– Флибустьеры? – в ужасе вскричали девушки.

– Так говорят, и, к несчастью, это довольно правдоподобно. Я послал шпионов на разведку, и те недавно вернулись, уверяя, что видели вдали громадное облако пыли и вспышки от выстрелов. Увы! Я погиб! Надо ехать.

– Ехать! – вскричала донья Флора, не замечая страшного эгоизма слов, произносимых ее перепуганным насмерть отцом. – Да как же это можно?

– Так вот и можно! Я уже велел навьючивать мулов и седлать лошадей. Надеюсь, через полчаса я буду уже далеко.

– Бежать?! Малодушно бежать? – продолжала донья Флора, не скрывая своего негодования. – Бежать, не дождавшись друга, которому вы назначили здесь встречу и который должен приехать, быть может, с минуты на минуту?

– Это только еще более затруднит наше положение. Нет, нет, Флора, – своя рубашка ближе к телу.

– И вы говорите это о человеке, которому стольким обязаны? Не он ли спас нам жизнь?