Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны

Отовсюду раздавались вопли, предсмертные хрипы, стоны и мольбы… Гремели выстрелы, трещали рушащиеся здания. С хохотом и веселыми песнями флибустьеры выкатили на городские улицы и площади бочки с вином и водкой. Пьяные, они плясали и заставляли под страхом смерти своих несчастных жертв пить и плясать вместе с ними.

Найденное золото, серебро, дорогие ткани и драгоценности складывали без разбору, в кучу. И вскоре груды награбленного добра высились на площади Пласа-Майор, куда каждый обязан был нести свою добычу.

Несметные богатства лежали, никем не охраняемые. Караул было лишним. Флибустьеры свято соблюдали принятые между ними правила чести, доведенные до крайней степени: никто не решился бы оставить себе хоть один пиастр до дележа добычи.

К Моргану, Монбару и другим предводителям Береговых братьев приводили самых богатых жителей города, тех, из кого можно было выжать хороший выкуп. Этих несчастных запирали в зловонные темницы. Но добиться сведений об их состояниях было нелегко. Зачастую приходилось прибегать к крайним средствам, то есть жечь на огне пятки, сдавливать им головы железным обручем или вздергивать на дыбу. И все это к величайшему удовольствию зрителей, у которых крики отчаяния и боли, вырывавшиеся из груди злосчастных жертв, вызывали только смех.

Предводители флибустьерских полчищ оставались равнодушными к диким воплям страдальцев. Желая узнать, где спрятаны сокровища, они пытали их хладнокровно и методично, с равнодушием торговцев, просчитывающих в уме выгоды от сделки.

Свои действия флибустьеры называли правильно организованным грабежом. Этот «правильный» грабеж наводил ужас на целый город, перед ним бледнели все неистовства, совершенные самыми свирепыми шайками разбойников в Средние века. Грозное судилище заседало в ратуше под председательством Монбара, Моргана, Польтэ и еще пяти или шести Береговых братьев.

Губернатор, находящийся под охраной двух флибустьеров, каждый раз при появлении нового лица называл его по имени и спрашивал, каким состоянием тот владеет. Ответ, разумеется, приходилось выбивать жестокими пытками, которым несчастный подвергался, если отказывался отвечать сразу.

Страх смерти чрезвычайно силен в сердце человека, даже самого храброго. Особенно когда смерть приходит в наводящем ужас обличье. Тогда бедняга волей-неволей покоряется всем требованиям победителей.

Лоран отыскал посреди этой страшной бойни Монбара. Грозный истребитель испанцев с неизменным хладнокровием тихо и внятно отдавал приказания или подвергнуть пленника пытке, или вести его в тюрьму.

Факелы, воткнутые в железные подсвечники, и зажженные восковые свечи на столе, за которым сидели самозваные судьи, освещали залу судилища красноватыми отблесками и придавали ей вид еще более страшный и фантастический.

Заметив Лорана, Монбар протянул ему руку:

– А! Дружище, это ты! Что привело тебя сюда?

– Во-первых, любезный друг, хочу поздравить тебя с блистательной победой.

– Ну, старина, – улыбаясь, возразил Монбар, – не лучше ли эту мою блистательную победу назвать нашей? Кому же мы обязаны победой, если не тебе? Что скажете на это, братья?

– По правде говоря, Лоран, – заметил Польтэ, – нам без тебя пришлось бы несладко.

– Да кто это так орет?! – внезапно рассвирепел Морган. – Ничего не слышно! Заткните глотку этому крикуну!

Крикуном оказался несчастный горожанин. Заподозрив, что он ложно выдает себя за бедняка, ему сжимали виски железным обручем с такой силой, что череп его готов был треснуть.

– Постой! – вскричал Монбар.

Он вынул из-за пояса пистолет, прицелился и убил беднягу наповал.

– Вот и все дела, – заметил флибустьер, опуская оружие.

Затем он снова обратился к Лорану, наблюдавшему за происходящим со скучающим видом человека, которому все приелось донельзя.

– Отвечай, дружище, – спросил Монбар, – ведь ты не просто так пришел сюда?

– Хочу переговорить с тобой.

– Сейчас?

– Да, сейчас.

– Значит, дело спешное?

– И даже очень.

– Хорошо, погоди минуту.

Монбар встал и обратился к Польтэ:

– Займи пока мое место, а я переговорю с Лораном. Но смотри, брат, будь построже, ты иногда проявляешь излишнюю мягкотелость, клянусь честью!

Довольно странно было слышать эти слова, обращенные к одному из самых свирепых флибустьеров, участвовавших в экспедиции.

Пристыженный Польтэ склонил голову и дал себе слово впредь не давать поводов для подобного выговора.

Монбар и Красавец Лоран прошли в смежную комнату. Их беседа была долгой и, вероятно, весьма содержательной, так как оба они не привыкли тратить время на пустую болтовню.

По прошествии по меньшей мере двух часов флибустьеры вернулись в залу.

– Решено, – сказал Монбар, – завтра батареи будут уничтожены, пушки потоплены, а дома, которые мешают выстрелам с форта, разрушены. Я пошлю четыре сотни человек для усиления гарнизона. Что же касается тебя, дружище, то скажу то же, что говорил и всегда: поступай, как сочтешь нужным.

– Ты знаешь, что первым условием я ставлю то, о чем просил тебя.

– Я дал слово, будь спокоен: ни один волосок не упадет с их головы.

– Спасибо, брат!.. Теперь прощай.

– Нет, до свидания!