Соль и серебро

Райан отклоняется от Райана как раз вовремя, чтобы схватить Рокси, когда она пытается броситься в сторону журчания, он хватает ее руками за талию железным объятием, из которого она не может вырваться. Она старается изо всех сил, и я под серьезным впечатлением от их усилий, несмотря на то что до смерти испугана.

– Элли, – Райан-Исида выдавливает из себя, – ослепи ее. Ох!

Рокси дерется грязно. И он хочет, чтобы я помогла ему. Отлично.

Я достаю бандану из кармана и пытаюсь проскользнуть боком к Рокси. Она вопит нечеловеческим голосом, и ее змеи… они умирают, повисая вдоль ее тела. Журчание становится громче, и Кристиан разрывается между желанием идти вперед и желанием вернуться и помочь нам справиться с Рокси, и Стэн трогается с места, вытянув руки, в сторону Кристиана и новой пещеры.

Рокси запрокидывает голову, пытаясь сломать Райану нос, и слава богу, что они имеют опыт спарринга, или чем там занимаются охотники в целях налаживания контактов, потому что его носа там нет, но есть мой платок. Не самая лучшая повязка на глаза, но ее достаточно – Рокси внезапно ослабевает в руках Райана, коротко дыша.

– Что за чертовщина? – спрашиваю я.

Райан осторожно выпускает Рокси, она стоит на ногах, но неуверенно.

– У меня есть подозрение, – говорит Исида.

Она почти материальна. Иштар тоже. Райан осторожно берет Рокси за руку и двигается в сторону пещеры. Я хватаю Стэна за рукав и следую за ними.

14

Пещера достаточно велика, чтобы мы все могли встать плечом к плечу у входа, даже огромный паук Кристиана. Я вспоминаю строчку из «Мэри Поппинс»: «Плечом к плечу в сражении». Ладно, мы не суфражистки, но ощущение остается. На стенах пещеры нет факелов, только бушующее пламя в расщелине посредине. Пламя не оранжевое – оно черное. Огонь черный и настолько горячий, что я чувствую его жар от того места, где мы стоим, за много футов.

Вдоль дальней стены, за расщелиной, – огромная змея. Только это не просто змея – это наполовину женщина. Змеиная половина покрыта не чешуей, а, скорее, темной толстой кожей. С женской головы на спину густыми локонами спадают длинные темные волосы, рассыпаясь вокруг покрывалом. Это оно – она – производит журчащий звук, в котором Кристиан и Стэн, наши полудемоны, услышали какой-то смысл.

Стэн сказал, что это поет чья-то мама. Дверь Рокси любит напевать ей; я начинаю думать, что, возможно, мысль Райана, которую он высказал раньше, не была ошибочной: Ад – это то, что ты приносишь с собой.

Я призадумалась, какой кошмар Рокси принесла с собой, что он довел ее до такого безумия!

Эта штука, продолжая журчать, погружает руки в массу своих прекрасных волос и поднимает сверток, лежащий в изгибе ее хвоста. Она прижимает его к груди, что-то нашептывая и убаюкивая, затем подносит его к лицу.

Ее рот распахивается, словно пасть змеи, и она…

– Что она ест, Райан? – тихо спрашиваю я.

Я знаю, что она ест. Я знаю. Но я должна спросить.

– Ребенка, – отвечает Иштар и начинает плакать.

Рокси, чьи глаза закрыты повязкой, содрогается. Я хочу отвернуться – это не настоящий ребенок, настоящие дети не попадают в Ад, просто скажи мне, что это не настоящий ребенок, Райан.

Исида мягко поясняет:

– Это ламия.

Я опускаю взгляд на свой плащ. Я ношу кожу чудовища, пожирающего младенцев.

Я хочу выбросить его.

– Они живут в пещерах, – говорит Райан. Он осторожно подталкивает Рокси вперед, мимо входа, дальше по коридору и прочь от этой мерзости. – Они часто появляются в больницах. И в парках. И…

– Заткнись! – перебиваю я, сжимаю руку Стэна и тороплюсь за Райаном, как будто в нескольких футах от меня не происходит ничего ужасного.

И мы минуем пещеру с огнем и расщелиной, мы снова идем по коридору с факелами и обычным, оранжевым пламенем.

Вот только я все еще слышу журчание, все еще слышу шепот кошмара Рокси.

И думаю, что же я принесла с собой в Ад?

Я веду нас по коридорам, закрывая глаза через каждые несколько футов, чтобы убедиться, что мы идем в верном направлении. Мы поворачиваем налево на одной развилке в пещере, направо – во второй. У меня ощущение, будто мы ходим кругами, но этого не может быть, потому что мы все ближе и ближе подходим к черной Двери.

– Она черная, – бормочу я Райану, поняв это.

Он ставит Стэна за спину Кристиана, и они переговариваются между собой. Стэн мысленно поет песенку о Красной Шапочке и волке, который ее съест. В конце песни волк съедает ее и она умирает. Сначала он пожирает ее внутренности, потом глазные яблоки.

Черт побери, как отвратительно! Когда песенка заканчивается, Стэн начинает сначала. Вот чем он занимается. Он не говорит, он напевает.

– Жаль, мы не знаем, что означают эти цвета. – Голос Райана звучит более расстроенно, чем я думала.

– Ненавижу это дерьмо, – подхватывает Рокси.

Она оставила повязку на глазах и двигается медленно. Ее ботинки все еще не производят шума, а змеи выглядят больными, словно они умирают от близости ламии.

– Ламия – это элементаль? – спрашиваю я. – Она ведь не может быть ею, если заставляет Рокси плохо себя чувствовать?

– Нет, это обычный демон.