Солнечная ртуть

Силач хотел бы решить эту проблему одним точным ударом. Но всё не мог собраться с духом, да и рассчитать так, чтобы не попасть под подозрение было не просто. Однажды Агата пробиралась между деревьев, приживая к груди охапку хвороста. У девчонки оказалась феноменальная неспособность ориентироваться в пространстве. Она бы даже в чистом поле заблудилась! Выросший среди металла и труб человек бессилен на дороге — тут ему не помогут обширные знания истории и астрономии, которые будто невзначай демонстрировала Анна.

Можно было ударить по голове и зарыть в канаве, и обставить дело так, будто бледнолицая овечка сама потерялась.

Но в тот момент он попросту не догадался. Силач вертел в руках увесистое бревно, которое волок к общему костру, чтобы сделать из него удобную скамью для полудюжины человек. Что-то нехорошее в его взгляде подсказало замершей Анне, что ей следует как можно быстрее уйти на звуки голосов. Вцепившись в бревно с такой злобой, что побелели костяшки пальцев, Силач шагнул вперёд, и девчонка немедленно поддалась инстинкту самосохранения.

Нет, вероятно, он бы ничего не сделал. Силач не знал, он не ручался за себя. С каждым днём атлет всё больше и больше напрягал мозги, хотя это занятие не было привычным для него. Возможность закопать девчонку в лесу ещё долго может не представиться, да и руки марать не хотелось. А ведь всякое бывало прежде. Парочка грабежей, одно изнасилование и нож в груди подельника, который собирался заложить его — но совесть неизменно дремала на протяжении долгих лет. Позже Силач остепенился, нашёл хорошую работу и никому жить не мешал, напротив даже — помогал по мелочам. Ну а теперь? Убийство малолетки? Ради такого случая совесть могла и проснуться. Могла отравить сны, как отравляла его жизнь эта девица.

У всех есть слабые места. Через них любого человека можно если не погубить, то хотя бы стереть в порошок, размазать по стенке. Такие сравнения успокаивали Силача, окутывали его сердце приятным теплом. Избавиться, уничтожить — как бы это было хорошо! Что поделать, если Анна покусилась на то, что должно принадлежать лишь ему? Атлет никогда не хотел многого и не хватал звёзд с неба. И никогда не был чрезмерно жесток. Силач любил животных, а людей терпел без особых мучений. Девице стоило выбрать другой способ оплачивать своё проживание в бродячем цирке. Благо возможностей много, а года через два, когда она подрастёт и оформится во что-то более привлекательное, их станет ещё больше.

Дальше становилось только хуже. Силач не мог выносить вида девчонки, гнев сжигал его внутренности. Анна не должна была присваивать чужое! Но даже того, что она уже успела отнять, оказалось ей мало.

Единственное близкое существо, которое позволил себе атлет — грязный, блохастый пёс. Он был огромен, как и его хозяин, а характер имел нелюдимый. Густая, белая под коркой грязи шерсть наполовину скрывала умные глаза псины. Зато клыки животного легко было заметить во всей их красе. Силач души не чаял в нём. Каждый считал своим долгом подкормить животное и не лезть руками. Все, кроме белобрысой циркачки — Анна в два счёта подружилась с собакой. Она смела зарываться своими тонкими паучьими ручками в шерсть на загривке. Морщилась, не вынося вида грязи, но терпела, так как пёс отвечал ей неожиданной взаимностью, позволял себя гладить, и вилял хвостом, всякий раз, как видел девчонку. Мужчина злился на животное и называл его предателем. Как-то раз он попытался подозвать своего питомца, а тот отвернулся и помчал в сторону кибитки акробатов. Такое нельзя было прощать. В один прохладный рассвет Силач вышел из своей тележки, чтобы покормить собаку. Он дал ей лучшее блюдо, которое смог раздобыть — гусиный паштет. Пёс был непривередлив к еде, но умел оценить кухню и признательно ткнулся носом в хозяйскую руку. Через минуту миска была вылизана дочиста, а через две — животное стало припадать к земле. Пёс не мучился долго — Силач позаботился о том, чтобы яд действовал мгновенно. Нетрудно найти подходящее снадобье во время остановки в каком-либо городишке.

Мужчина стоял над телом собаки и пытался загнать в голову хотя бы какие-то мысли. Не получалось. Сплошная пустота застила разум, осознать произошедшее не удавалось. В этом состоянии его нашла проклятая девчонка. Должно быть, почувствовала что-то. В этом ребёнке хватало странностей, с него станется вскакивать по утрам, почуяв дыхание костлявой смерти.

— Что случилось? Ему плохо?!