Солнечная ртуть

На удивление совестливый ребёнок, он боялся обидеть других. На таких, как говорится, воду возят, или чего хуже. Например, когда Ада училась в школе, безответных тихонь засовывали головой в унитаз. Впрочем, это не эталон, ей просто не повезло с одноклассниками.

Он очень любил животных. Тоша мог замереть на месте, схватить Аду за руку и указать на верхушку дерева.

— Смотри! Какая хоро-о-шенькая.

Это могли быть белка, кот и даже летучая мышь — при виде любой пернатой или мохнатой твари Тоша приходил в восторг. Он упрямо пытался гладить котят, хотя за столько десятков лет мог бы привыкнуть, что даже такое простое действие слишком тяжело для призрака. Как-то он целую неделю ни на шаг не отходил от захворавшего петуха. Аде ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что единственный человек, который может её видеть, торчит в курятнике и шепчется с птицей. Закончилось всё тем, что больному отрубили голову и организовали неплохой суп. До заката мальчик шмыгал носом, а потом попросил Аду рассказать «о будущем». Она согласилась.

Оккупированный ими шалаш никак не страдал от ненастья. Ветер, дожди, беготня суетливого призрака — он стоически выносил любые бедствия. Ада с первого взгляда полюбила это место. Так спокойно, уютно, а снаружи, среди камней листвы, спит загадочный человек. Спит, не открывая глаз уже несколько недель. Оба, и девушка и мальчик, ждали, когда же эта сонная болезнь пройдёт. Каждого по-своему распирало любопытство.

Так эта парочка и сидела в самодельном шатре. Они спасались от одиночества, рассказывая друг другу о жизни в эпохах, из которых прибыли сюда. Ада пыталась объяснить принцип работы компьютеров и интернета, и в итоге убедилась, что и сама понятия не имеет, как они функционируют. А Тоша развлекал её историями о варёных джинсах и каблуках из консервных банок: у него был троюродный брат-металлист. За молодым человеком числился список городов, в которых его задерживала милиция. Девушка припоминала, что и у её родственников были похожие истории про какого-то парня.

Они болтали обо всём на свете: о еде, сказках, песнях, друзьях и достижениях прогресса. Не говорили только о семьях. Почему-то это стало негласным правилом, об этих ячейках общества не хотелось даже упоминать, разве что вскользь, как про того металлиста.

Обычно угрюмая Ада уже меньше огрызалась на мальчишку, и реже игнорировала его глупые вопросы. Иногда они затрагивали тяжёлые, не для детского ума темы. Девушка вдруг поняла, что судьба подкинула ей уникальный шанс прожить детство так, как ей того всегда хотелось: с добрым и верным другом, практически с младшим братом.

Нетипичная, трогательная дружба призраков. Товарищи по мистике, замурованные души.

Одиночество. Как выдержала психика этого мальчика, который оставался совершенно один на протяжении тридцати лет? Никто не видел его, не говорил с ним, не играл. За свою жизнь Ада успела ожесточиться и в более благоприятных условиях, а он всё прыгал, да скакал. Может это то, что принято называть защитной реакцией? Одни лишь кошки догадывались о существовании призраков — кошки, да ночные совы! За две недели, незримо проведённые на краю города ещё до встречи с Тошей, Ада предприняла несколько попыток самоубийства, и завела привычку растворяться во времени — что-то сродни наркотическому трансу. А он годами не мог покинуть этого места и по-прежнему улыбался. Иногда лишь за густыми детскими ресницами можно было заметить непроходимую грусть.

Незначительный случай открыл всю степень одиночества и скуки, в которых десятилетиями тонул этот ребёнок. Однажды девушка пожаловалась, что нет возможности читать книги. Те, которые имелись в доме или у соседей, стояли на полках и их никто не открывал. А единственная, которую время от времени брали в руки сёстры — справочник по лекарственным препаратам — как чтиво не вызывал у Ады никакого интереса. Сама она не могла воздействовать на материальные книги. Для того, чтобы перевернуть страницу у неё ушёл бы целый день, что уж говорить о том, чтобы самостоятельно достать с полки роман. Каково же было её удивление, когда Тоша полез в глубь шалаша и раскопал среди листьев замызганные приключенческие рассказы.

— Это оставили дети, которые здесь играли? — поинтересовалась она.

— Н-нет. Я сам п…принёс.

Это оказалось выше её понимания. Одно дело цветы и листья и совсем другое — тяжёлый бытовой предмет.

— Как?! Как ты мог это сделать?

— А я н-нашёл её у од… одного дома на крыльце. Там редко ходят, хозяева п…п… пользуются другим ходом. Ну я её подвинул. Потом ещё. И ещё. Всё равно никто её н-не… н-не… не брал.

— Да ты гонишь…

Тоша обижался на это слово. На любые синонимы он реагировал более добродушно, даже на совсем грубые. Ада не могла забросить привычку поддразнивать мальчишку — просто, чтобы оба оставались в тонусе.