Солнечная тропа

— Убит твой дед Иван, в бою на Курской дуге, — ответил Хлопотун. — Отважный был человек и хозяин хороший, уважал я его. На фронте из виду не выпускал, для нас ведь это просто: он думает о доме — я его мысли читаю. А о доме у деда твоего постоянно душа болела, крестьянин он был, ему бы землю пахать, а не воевать. Вот и мучился на фронте, скучал и по жене, и по сыночку, и по земле родной.

— Хлопотун, а вот бабушке важно знать, где его могилка.

— Понимаешь, Лёня, Иван погиб так: он подпустил к своему окопчику танк и бросил связку гранат. Но гранаты не взорвались. И тогда танк закопал твоего деда живьём — наехал на окопчик и начал крутиться, вот и всё. По этой причине и не нашли Ивана после боя, он уже был похоронен в земле. А раз не нашли — значит, без вести пропавший. Так что не бывать твоей бабушке на мужниной могиле, много лет уже колосится над нею рожь…

— А об этом нужно ей говорить? — спросил мальчик, понимая, что эта тайна — слишком тяжёлая ноша для него.

У Хлопотуна, казалось, давно был готов ответ.

— Твоей бабушке важно про мужа правду узнать. И пусть она узнает. Страшно? А разве неизвестность лучше?

— Нет! — замотал головой Лёнька, уж он-то знал, как снедает бабушку эта неизвестность. — Лучше знать правду.

В знак согласия домовой наклонил голову.

— А последние мысли его были о ней, о Тоне…

…Дома Лёнька нашёл бумагу, ручку и написал: «Бабушка, вода в колодец вернулась. Утром расскажу всё».

ПРАЗДНИК С ГРУСТИНКОЙ

Пирогами пахло так, что они стали Лёньке сниться. Будто он покупает в Москве на улице пирожки и ест, да вот наесться никак не может. От этого он и проснулся. По всему дому расплывался запах свежеиспечённых пирогов.

Лёнька стрелой вылетел в кухню.

— Ба?!

Антонина Ивановна вытаскивала из печки очередной противень с румяными пирожками.

— Ба, хочу прямо из печки!

Бабушка расцвела:

— Горяченькие — самые вкусные, Лёнюшка!

— А сегодня что, праздник? — спросил мальчик, уплетая завтрак за обе щеки.

— А чем не праздник, ведь вода в колодец вернулась! Позовем Фёдора с Пелагеей…

Лёнька наконец всё вспомнил. И страшное испытание возле «журавля», и кудесничанье Хлопотуна под землёй, и долгожданный приход воды. Вспомнил он и о записке, оставленной для бабушки. Читала она или не читала? Не могла не прочесть, ведь никакой записки на столе уже нет. Но почему тогда бабушка ни о чём не спрашивает и вообще ведёт себя так, словно и не было ей никакого послания от внука? Лёньке сделалось немного обидно.

Но он ошибался: краем глаза Антонина Ивановна следила за внуком. Она всё утро думала: что означает его записка? Антонина Ивановна отчего-то беспокоилась, хотя ей полагалось радоваться в это утро, и вместо того чтобы обо всём расспросить Лёньку, она молчала и как будто собиралась, готовилась к чему-то…

— Ба, ты записку мою читала?

Антонина Ивановна посмотрела Лёньке в глаза и сказала спокойно, даже слишком спокойно:

— Читала.

— Ну?

Она вытерла руки о передник и села за стол напротив мальчика.

— Ну и что, Лёнюшка?

— Помнишь, я тебе про домового говорил, с которым Акимыч подружился?

Антонина Ивановна подумала о том, каким странным образом начинают сбываться её неясные, тревожные ожидания.

— Помню, — ответила она.

— Так это никакие не выдумки! Пелагея его своей бранью из дому выжила, и теперь он в старом сарае на краю деревни живёт. А все домовые в Песках стали его за это Выжитнем звать!

— Это тебе… тоже Акимыч рассказал? — тихо спросила бабушка.

— Нет, это мне наш домовой рассказал. Акимыч меня научил, как свести дружбу с ним, я и свёл. Нашего домового Хлопотуном зовут, он хозяйственный очень и толковый. Это он помог Черноушке семнадцатью крольчатами окролиться. И что яйца на сушиле — тоже он сказал… А ещё он каждый вечер навевает тебе крепкие и сладкие сны, чтобы ты спала и ему не мешала. А сам тут и чистит, и драит, и даже пыль выметает из-под сундука…

— Господи! — вырвалось у бабушки. — Действительно ведь, на днях сундук отодвигаю, а под ним ни соринки!

— Он и другое многое делает, просто ты привыкла и не замечаешь. А этой ночью мы с ним ходили воду возвращать. Знаешь, бабушка, почему вода пропала?

— Почему?

— Кому-то хочется, чтобы Пески исчезли.

— Да кому же, Лёня?

— Есть, бабушка, такие злые силы, это долго рассказывать. И мне нужно было их не побояться, чтобы воду вернуть.

— Да на что тебе-то эти страсти! — запротестовала бабушка. — Неужто без тебя не управились бы… твои домовые?

— Ну, ба, если б можно было без меня… Да ты не волнуйся, всё же хорошо кончилось.

— Ну и ну, — покачала головой Антонина Ивановна, — видно, не спать мне больше спокойно, пока ты здесь…

Лёнька рассмеялся.

— Ба, я тебе ещё не всё рассказал. В Песках совсем мало домовых осталось, но они все очень хорошие. Тут даже один домовёнок есть — Панамка, такой милый. У него пока дома нет, он в магазине живёт…

— А ты ничего не придумал, Лёнюшка? — взгляд у бабушки вдруг сделался таким, словно Лёнька был очень маленьким или тяжело заболел. Мальчику не понравился этот взгляд.

— Что вода вернулась, придумал? — спросил он, в упор глядя на бабушку.