Солнечный берег Генуи. Русское счастье по-итальянски

Но в моей новой жизни я очень кстати оказалась аспиранткой. Теперь меня как шар в лузу автоматически выбрасывает в компании молодых космополитов. Они живут то здесь, то там, и весело пьянствуют по ночам на ступеньках под колокольней. На ступеньки, впрочем, приносят из бара напитки и подушки.

— А почему здесь?

— Это наша новая Рив Гош[28] в Генуе, — смеются.

Зря я, кажется, тосковала по долгим ночным посиделкам на русских кухнях. Здесь тоже можно импровизировать встречи на ходу, и пить вино в приятной компании, и засиживаться допоздна. Молодые интеллектуалы охотно перемещаются к кому-нибудь в гости после трех часов ночи, когда в барах больше не наливают. И, уж конечно, приглашение домой в таких случаях не имеет никакого дополнительного смысла — все точно так же рассаживаются где попало и снова пьют вино, только теперь уже на террасе с видом на море.

Субботний день. Город битком набит туристами — не то что столика свободного не найдешь, но даже на велике по улице Гарибальди не проедешь. К тому же сейчас «Rolli Days» — открыты для посещений все дворцы, что автоматически означает несметные толпы на улицах.

Я иду на чай к известному писателю. Точнее, еду. Точнее, пытаюсь ехать сквозь толпу, шепотом матерюсь по-русски и отчаянно опаздываю.

Большая дверь с шипами (плавали, знаем), ультрасовременный домофон, консьержа нет (потому что суббота), дворцовая лестница, внутренний дворик с колоннами (неплохо живут писатели!), на обещанной террасе цветут розы, полосатые маркизы полощутся на солнце, писатель мирно сидит в своем углу, курит трубку.

«Как же хорошо, — думаю я, оказавшись в этом локальном раю, — что я отказалась наконец-то от предрассудков. Терраса — это же просто твой персональный филиал кафе. Это же так просто».

Вместо чая мы пьем холодное вино из запотевших стаканов и говорим о Лимонове и Каррере. Файв-о-клок по-итальянски.

Все-таки молодцы они, умеют красиво жить.

Главное, попав к ним, ничего не усложнять.

Солнце клонится к линии крыш, и я собираюсь уходить. Встаю, вежливо прощаюсь, говорю всё, что говорят в таких случаях. Писатель откладывает свою трубку и твердой рукой берет меня за талию.

— Стоп! — говорю я. — То есть ты все-таки меня приглашал не чай пить?

— Нет, конечно.

— Нет, подожди, ты как-то совсем не проявлял своих намерений. Я, как минимум, удивлена.

— Почему? Я пригласил тебя к себе домой. И ты согласилась.

Святая правда. Я согласилась. На террасу. С розами, между прочим. Какая же, блин, сложная жизнь у людей в свободном поиске.

— Эм-м-м… А если я скажу «нет»?

Писатель все-таки итальянец, а я — русская девушка из девяностых. Мысленно оцениваю его комплекцию. Писатель, кажется, припоминает всё, что он читал о девяностых у Лимонова и Каррера.

Опускает руку.

Спасибо Карреру, убедительно пишет.

— Если ты скажешь «нет», ничего не изменится.

— Правда? Ой, я так рада. Я, видишь ли, только что снова запуталась в культурных кодах. Но теперь буду знать.

Теперь уже с удовольствием погружаюсь в хаос туристов и горожан, пришедших в генуэзские дворцы за культурой: «в Генуе великолепная уличная толпа». Спасибо Чехову, кажется, я почти готова любить толпу.

Жаль только, что я так ничего и не поняла ни про террасы, ни про приглашения домой, да и с культурным кодом у меня до сих пор не очень.

А к теме «в гости к мелким буржуа» мне пришлось неожиданно вернуться.

С той девочкой, которой надо было непременно купаться в шесть часов вечера по средам, Маша вдруг встретилась уже в средней школе — и неожиданно снова подружилась. Девочка пригласила ее кататься вместе на лыжах, и уже через день катания Маша звонила мне в панике и шепотом кричала по-русски:

— Забери меня отсюда!

— «Милый дедушка Константин Макарович!» — пыталась отшутиться я.

— Мама, ты с ума сошла? Какой дедушка? — шипела Маша, плохо знающая русскую литературу.

Пришлось ехать.

Я созвонилась с родителями, сказала, что тоскую по снегу, не могу устоять против искушения, приеду на пару дней, заодно покатаюсь вместе с Машей.

— Останавливайся у нас в доме — у нас же есть свой дом в горах, — сказали они.

«Дом» оказался малюсенькой квартиркой, с двух-этажными нарами в каждой комнате (иначе бы больше двух кроватей во весь «дом» не влезло).

Они завтракали по расписанию, обедали по расписанию (спускались с солнечного склона, отстегивали лыжи и уходили в свою темную кухню есть бутерброды стоя — сидя там может поместиться не больше одного человека), и даже по трассам они катались по расписанию (в 10 утра — трасса А1, в 11 — трасса В2), за час до закрытия трасс — коктейль бомбардино (ты не пьешь бомбардино? а какое вино вы предпочитаете в это время суток?), вечером — душ и тарелка пасты стоя на кухне.

— Как это вы пойдете в отель?

— Понимаете, я не хотела вас стеснять, к тому же у меня есть университетский фонд на поезда и гостиницы.

(Вранье, он только для конференций.)

Родители так искренне расстроились, что мне даже было неловко.

С утра девочка, купавшаяся и катавшаяся по расписанию, подошла ко мне, чтобы тихо и быстро сказать:

— Наташа, забери меня, пожалуйста, отсюда.