Солнцеворот. Повесть об Авеле Енукидзе

— На съезде, — заканчивал свой рассказ Красин, — был избран Центральный Комитет и Центральный Орган партии. Технически-организационное ядро Центрального Комитета было послано в Петербург для налаживания работы во всероссийском масштабе. А товарищ Ленин, как редактор Центрального Органа, с другими товарищами-литераторами до поры до времени останется в Женеве и будет оттуда руководить политической работой Центрального Комитета.

Леонид Борисович показал мне копию письма Владимира Ильича Международному социалистическому бюро, В письме этом говорилось:

«Согласно решению съезда, газета «Искра» перестала быть Центральным Органом партии. Впредь ЦО будет еженедельная газета «Пролетарий», выходящая в Женеве».

Но вопреки решению съезда меньшевики продолжали выпускать свою, меньшевистскую «Искру». Мало того! Они нагло продолжали именовать ее Центральным Органом партии.

В восьмом номере «Пролетария» была напечатана по этому поводу гневная резолюция собрания членов Российской социал-демократической рабочей партии города Екатеринослава:

«Ввиду того, что «Искра» продолжает называться Центральным Органом партии, несмотря на то, что Ш партийным съездом утвержден Центральным Органом партии «ПРОЛЕТАРИЙ», мы, рабочие и работницы г. Екатеринослава, члены Российской Соц. — Дем, Раб. Партии, собравшиеся в числе 85 человек, выражаем «Искре» свое негодование по поводу такого вопиющего насилия над ясно выраженной волей партии. В этом факте мы усматриваем желание закрепить и продолжить губительный раскол партии».

А потом Красин рассказывал, что, когда был закончен отчетный доклад ЦК и делегаты собирались уже расходиться, докладчик (а на этот раз докладчиком был он сам) вдруг поднял руку.

— Товарищи! Я не сторонник принятия съездом каких-либо благодарственных резолюций. Полагаю, что такие резолюции, вообще-то говоря, более уместны в земских собраниях. Но ЦК считал бы нарушением своего долга по отношению к группе в высшей степени ценных и преданных делу работников не отметить здесь то, что ими сделано для партии. Я имею в виду не каких-либо выдающихся, всем известных деятелей партии, литераторов или вождей. Я имею в виду тех скромных товарищей, энергией, умением, самоотверженным трудом которых создана и работает вот уже пятый год главная типография ЦК в России. Мы позволяем себе предложить съезду следующую резолюцию…

Резолюция, предложенная Красиным, была единодушно принята съездом. Вот она:

«Третий съезд РСДРП, выслушав доклад ЦК о постановке партийных типографий в России и принимая во внимание, в частности, деятельность товарищей, работающих в главной типографии ЦК в России с 1901 г., шлет свой привет названным товарищам и выражает надежду в недалеком будущем видеть их в числе тех товарищей, которые войдут в первую открытую легальную типографию РСДРП».

Что говорить, я был, конечно, тронут этой высокой оценкой нашей работы, И горд. Однако к чувству той радости, которую я испытал, невольно примешивалось и горькое чувство. Если мы будем работать легально, что станет с нашей «Ниной», со всеми нами?

Когда я поделился этим своим чувством с Красиным, он сперва посмеялся, а потом вдруг погрустнел и сказал:

— Что ж, я тебя понимаю, Авель. Дети вырастают. Это закон жизни. Радостный закон. Но, быть может, родители выросшего ребенка испытывают нечто похожее, когда их первенец, который еще вчера так смешно лопотал первые слова и нетвердо ступал по полу крохотными ножками, превращается во взрослого, усатого мужчину. И все-таки этому надо радоваться, мой Авель! Радоваться, а не печалиться.

Как бы то ни было, резолюция съезда оказалась пророческой. В конце декабря 1905 года ЦК распорядился ликвидировать нашу подпольную типографию. А 18 января 1906 года мы все были в Питере, и наша бакинская типография уже вполне легально работала на Литейном проспекте, рядом с домом, где жил Победоносцев.

Тут, впрочем, я слегка забегаю вперед. Сперва надо объяснить, почему я оказался в Питере до того, как туда прибыли все мои товарищи.

В Петербург меня вызвал Красин, который собирался открыть там легальную типографию товарищества «Дело», выпускающую большевистские издания. Официальными владельцами ее считались инженер Бруспев и Лушкинова, сестра Леонида Борисовича. Это именно Красин решил, что настало время, когда нам, бакинцам, уже пора включаться в работу «первой открытой легальной типографии РСДРП».

Хорошо помню тот пасмурный ноябрьский день, туман и мелкий унылый дождик, которым встретила меня Северная Пальмира. Несмотря на мерзкую погоду, город поразил меня своей строгой, величественной красотой. Впрочем, сперва мне было не до эстетических впечатлений. Прибыв в Питер, я сразу же отправился на улицу Гоголя, где помещалось правление «Электрического общества 1886 года». Там я встретился с Красиным (он заведовал кабельной сетью «Общества») и получил от него адрес: Садовая, квартира инженера Бруснева.