Солнцеворот желаний

– Король очень заботится обо мне. Переживает, чтобы со мной ничего не случилось. После всего, что уже произошло, это естественно. Но… иногда это затрудняет некоторые решения. Я не могу побеседовать с близкими людьми, не опасаясь, что мои слова дойдут не до тех ушей, ведь… Особенно в письмах я иной раз говорю о некоторых личных вещах, не предназначенных для чужих, – я старалась объяснять иносказательно, готовясь в любой момент свернуть разговор, если Милан жестом или выражением лица покажет, что ей не по нутру мои слова.

Но пока она хранила непроницаемое молчание, лишь поощряя взглядом, и я продолжала.

– Словом, я хочу написать Паули. Хочу попросить ее прислать мне кое-что. Как ты знаешь, на Ангусском побережье есть залежи янтаря и множество мастерских, способных что угодно сотворить из него. Я хочу сделать подарок Никлосу ко дню свадьбы. Может, что-то подобрать ко дню рождения. Он ведь совсем скоро, в конце декабря. Но все должно остаться в тайне! А если я напрямую напишу Паули, то письмо точно дойдет до короля – и сюрприза не выйдет.

Жена канцлера согласно кивнула и широко улыбнулась. Отложив миндаль и отряхнув руки, невозмутимо спросила:

– Ты хочешь через меня вести переписку с Паули?

Я улыбнулась еще шире, чем она.

– Ты поможешь?

* * *

Пробуждение совсем легкое, невесомое, безмятежное. Открываю глаза – и… он лежит рядом. И смотрит так странно, с какой-то затаенной нежностью, непривычной теплотой вместо постоянного нетерпения. Обычно я боюсь смотреть ему в глаза: у него слишком тяжелый, пристальный взгляд, в котором теряюсь и будто падаю в пропасть, что так часто снится. А сегодня спала спокойно. Сегодня кошмар не пришел, и во снах я парила где-то высоко-высоко, среди облаков и маленьких золотистых звездочек, под светом полной луны. Этот сон был так воздушен, так чист, что проснулась с чувством, будто спала десять тысяч лет, и теперь возвращение в реальность само по себе кажется сном.

Он осторожно дует на мои ресницы, и я непроизвольно улыбаюсь, прежде чем сбрасываю сладкие оковы сновидения и вспоминаю, кто он и кто я. И тотчас подтягиваю к себе одеяло, отодвигаясь назад, к самому краю кровати, почти сваливаясь с него.

– Ну вот, опять убежала, – с грустной улыбкой констатирует Никлос. – А ведь я всего лишь хотел тебя порадовать.

– Чем же? – спросонья голос хриплый, и я плотнее кутаюсь в одеяло.

– Сегодня не будет никаких дел. Вообще. Можешь себе это представить? Ни больницы, ни Совета Женевры, ни подписания документов, ни разбора дворцовых происшествий. Ничего. Мы отправляемся в путешествие. Маленький отпуск. Даже короли отдыхают. А нам обоим это необходимо, ты так не считаешь?

Положим, да, я так считала. Но отпуск с Никлосом… Видимо, тень сомнения отразилась на моем лице, раз он печально вздохнул, выбираясь из постели. Сегодня он был одет – хоть это радует.

– Сэл, если и дальше так пойдет, мы вообще ничего не добьемся. Нам нужен перерыв. И лучше, если мы будем вместе. Тогда ариус и нориус спокойно наберутся друг от друга сил, и это может помочь с буремесяцем. Сегодня на рассвете мне не удалось даже маленькое облачко призвать, а ты впервые не изгнала полностью соль. Мы измождены. Измотаны до предела. Нам…

– Да, ты прав, – легко согласилась я, также выбираясь наружу и сладко потягиваясь.

После всех моих ухищрений, после всех договоренностей и тайного планирования я и вправду – внезапно даже для себя – решила, что это неплохая мысль. Может, мне удастся начистоту поговорить с Ником, раз он в таком хорошем расположении духа.

– Перерыв – это то, что нам нужно.

* * *

Земля под нами кажется лоскутным, криво сшитым одеялом, над которым поднимается сизый дым от сотни костров, разожженных во всех провинциях королевства. Даже на такой высоте чувствуется пряный и горький аромат паленых трав – сегодня один из тех дней, когда люди жгут костры, чтобы зима была мягче, а буремесяц – короче. Мы забрались так далеко от берега, что здешний народ не знает соленых бед. Не подозревает, что буремесяц не торопится идти не из-за капризов природы, а по злой воле подводного короля.

Никлос уверенно забирает вправо, уходя все дальше и дальше вглубь континента. Пару раз мы пронзали пространство: я следовала за воздушным потоком от королевских крыльев, впервые совершая такой волшебный, молниеносный маневр, буквально вытягивающий мое нутро. Это как стремительный бег горной речки. Прыгаешь – и тебя несет в пузырящейся воде, то поднимая высоко к поверхности, то швыряя на самое дно, к гладким и твердым камням.