Солнцеворот желаний

– Сила нориуса передается напрямую. Что будет, если Никлос умрет? Исчезнет проклятье? Или Сделка будет разорвана?

– Боюсь, никто не готов это проверить. Как видишь, даже морвиусы никогда не спешили с убийством Каргатов, не зная, что будет после смерти носителя нориуса. Думаю, даже сами боги не знают ответа на этот вопрос, – как-то мечтательно заговорил Феликс. Было видно, что эта загадка приносит ему удовольствие, как и общение с пылающим эмоциями драконом, который постоянно дергался, фонтанируя идеями и размахивая руками. О да, мужчина сильно изменился после стычки с Никлосом и разлуки с Селестой. Теперь он кипел яростью по отношению к бывшему другу и представлял, как раз за разом сражает его в бою, спасая возлюбленную.

Он ненавидел себя за слабость. За слепоту. За то, что до последнего не верил, что король способен на такие чувства и поступки. И презирал себя за невозможность освободить жену из клетки Сделки.

Каждую ночь Артану снилось, как Селеста ложится в постель Никлоса, – и он почти чувствовал, что происходит дальше. То был отголосок ослабевшего слияния. Ауэрские леса и дальность столицы лишили их подлинной связи, но что-то осталось. И этого хватало, чтобы дракон четко знал, что его сны правдивы. Селеста и правда каждый день приходит в постель к королю. И мужчина сходил с ума от бессильной ярости. Еще ни одной ночи он не провел спокойно. Везде ему виделся призрак связи нориуса и ариуса. И как же бесило его, что эта связь считалась правильной, тогда как настоящая любовь Артана и Селесты – ошибкой.

И, к сожалению, он нашел истоки этой ошибки. И поклялся себе, что Селеста никогда не узнает, что слияние зеленых драконов – это действие все того же проклятия, призванного нести сквозь поколения необходимое количество ариуса в «зеленой» крови. Чтобы, когда нориус оставался в одном носителе, рождалась следующая обладательница белой тьмы.

– Так что привело тебя ко мне сегодня? – вопросил Феликс. Он, будто забыв о земном притяжении, на полметра поднялся в воздух, чтобы вдохнуть аромат увядания листьев вызолоченного клена, готового опасть золотом на благодатную почву, чтобы насытить воздух целебной пряностью, так полезной для эльфийских легких.

Артан встрепенулся, будто оторвавшись от грустного сна, и, уже сомневаясь в ответах эльфа, заговорил:

– Как и прежде, я пришел за советом. Вы говорите, что выхода нет, и Селеста должна умереть от руки Никлоса, чтобы проклятье продолжило действовать, а боги остались спящими. Но мы оба знаем, что так уже не будет. Пока вечный Ктуул рядом с королем, ничто уже не будет как прежде. Нужно убить бога, пока он в теле смертного. И я пришел узнать, возможно ли это.

– Ты пришел, уже зная ответ и зная, что собираешься сделать. А именно отправиться на край света в поисках изгнанника Шэ. Твоя вера в благополучный исход путешествия не избавит от очевидного: пока живы Никлос или Селеста, проклятье будет действовать, и ты не в силах его изменить.

– Но должен же быть какой-то выход! – в отчаянии воскликнул дракон, отходя назад, а после бессильно пнув одно из деревьев так, что оно беспомощно вскрикнуло. Заслужив укоризненный взгляд старого эльфа, Арт потупился, успокаиваясь. – Мне все равно, что написано в книгах. Проклятье или слияние, ошибка или предназначение – я люблю ее. И я не могу жить, зная, что она рядом с ним, что ей больно и одиноко, и что ее ждет ужасная смерть. Я никогда не отступлюсь. Я должен найти способ остановить это.

Феликс спускается к нему и кладет руку на плечо, вкрадчиво говорит, заглядывая почти в рот:

– Ты не можешь оставить ее из-за любви или же из-за эгоистичной потребности в ее любви? Что именно скрывается за твоим желанием освободить ее от Никлоса? Или ты и правда думаешь, что он не любит ее, а лишь одержим ариусом?

Мужчина, сбрасывая с плеча руку эльфа, в гневе отталкивает его, забывая, кто перед ним:

– Он никогда не любил ее! Он лишь хочет обладать ею, поэтому принудил заключить Сделку! И он будет пытаться убить меня только ради того, чтобы целиком захватить ее мысли, даже не представляя себе, что она действительно любит меня, а не его. Если проклятье и сработает, так только в тот момент, когда он осознает правду: Селеста никогда его не полюбит!

* * *

Застолье эльфов – испытание для любого дракона, ведь они признают только растительную пищу и слабый алкоголь. Скучное пиршество для приехавших издалека. Но если отбросить любовь драконов к мясу, то можно увидеть, насколько расстарались ушастые к их приезду.