Сонджу

Следующим утром Ёнги, Киджа и двое наёмных работников вынесли всё из парикмахерской и сложили вещи в кладовку на кухне. Ёнги закрыла парикмахерскую. Она продала, что могла, меньше чем за половину цены, и развелась со своим мужем. Брак продлился четыре месяца.

Ещё несколько дней после развода Ёнги проклинала парикмахера, шмыгая носом и утирая слёзы. Сонджу знала: несмотря на всю доброту окружавших её женщин, Ёнги осталась со своей болью одна. Сонджу сказала ей:

– У меня нет мудрых слов, которые могли бы тебя утешить. Но помни: у тебя есть мы. Однажды прошлое останется в прошлом.

Когда Ёнги стала меньше плакать и ругаться, Киджа сказала:

– Почему бы тебе не сдавать твой дом в аренду, как я, и переехать обратно в Зал? Так ты сможешь накопить немного денег.

– Но мне придётся переехать снова, когда Зал закроется, а это уже скоро.

– Ты можешь пожить у меня.

Все разом повернулись к Кидже. Что ж, жизнь всё ещё могла удивить Сонджу. Кто бы мог подумать, что из всех людей именно Киджа предложит Ёнги жить вместе?

Ёнги уставилась на Киджу, распахнув глаза и открыв рот. Госпожа Чхо усмехнулась.

– Я впервые вижу, чтобы Ёнги не находила слов.

Ёнги переехала обратно в Зал. Но, судя по всему, между ней и Киджей ничего не поменялось. Киджа разговаривала с Ёнги всё так же едко и немногословно.

Киджа говорила, что предпочитает мужчинам компанию книг, и, видя, как быстро развалился брак Ёнги, только утвердилась в своём мнении:

– Я могу выдержать многое, но не предательство мужчин. Кому нужна эта эмоциональная мясорубка?

Вероятно, чувства Киджи уже ранил какой-то мужчина. Или даже не один, подумала Сонджу. Она сказала:

– Не все мужчины такие.

После всего произошедшего женщины были искренне рады, когда Ёнги объявила:

– Внимание, письмо от мисс Им! Идёмте в гостиную.

Дорогие все!

Мне жаль, что вам пришлось пройти через всё это. Ёнги, если бы я была там, я бы выцарапала ему глаза.

Я часто думаю о твоих словах, госпожа Ё. О том, как ты хотела поступить в университет и достичь чего-нибудь значимого. Мне повезло жить в Америке, где можно пойти в колледж в любом возрасте. В этом году я собираюсь записаться на несколько курсов, чтобы позже получить работу. Правда, меня немного беспокоит, что я так плохо знаю английский, но я ещё подтяну язык.

Я всё так же нахожу американцев интересными. Они очень вежливые. Они говорят «спасибо» за каждую мелочь. И они очень дисциплинированно стоят в очередях. Пока что эта страна мне нравится.

Скучаю по вам всем. Вы – моя семья.

Им Нари

12 марта 1963 года

– Ох, как я ей завидую! – Сонджу положила руку на сердце. – Это письмо очень меня обрадовало.

Госпожа Чхо улыбнулась.

– Госпожа Ё, у тебя есть ещё время добиться чего-нибудь и самой.

После зала. 1963 год

За шесть дней до закрытия Зала Ёнги и Киджа перевезли свои вещи в дом Киджи. Ёнги всё продолжала благодарить Киджу, на что та наконец сказала:

– Достаточно. Прекрати.

Вторник, среда, четверг. Дни пролетели незаметно. В пятницу выдалась бессонная ночь. В субботу Сонджу в последний раз поприветствовала клиентов Зала. Когда все клиенты ушли, Киджа сказала:

– Ты принимаешь расставание близко к сердцу, госпожа Ё.

– О чём ты?

– Ты едва могла говорить, прощаясь сегодня с клиентами.

– Каждое расставание напоминает мне о… – Сонджу махнула рукой, чтобы отогнать нежеланные воспоминания.

Днём первого июня 1963 года Зал официально закрылся. Голос поварихи слегка дрогнул, когда она произнесла:

– Мы вряд ли будем часто видеться, но берегите себя, хорошо?

Киджа сказала:

– Не хочу сентиментальных прощаний. Мы все ещё увидимся.

– Мы будем держаться вместе, – подтвердила госпожа Чхо.

– Я буду скучать по тебе, госпожа Ё, – сказала Ёнги. Покосившись на Киджу, она добавила: – Кому я буду рассказывать о своих глупых проблемах?

– Я установлю телефон. Теперь любой может себе его позволить. И вы можете навещать меня в любое время, – ответила Сонджу.

Когда кухонный персонал разошёлся по домам, а госпожа Чхо ушла в офис риелтора, Сонджу прошлась по всем комнатам Зала. Без картин, скульптур и мебели, с простыми бежевыми стенами, комнаты казались просто пустыми пространствами. Без голосов женщин и мужчин, без звяканья горшков на кухне, без смеха и тостов Зал был просто беззвучной пустотой – прямо как дом Кунгу после того, как оттуда увезли последнюю коробку с вещами.