Сонеты

В разлуке ликом ангельским давно ли
Меня во сне умела утешать
Мадонна? Где былая благодать?
Тоску и страх унять в моей ли воле?

Все чаще сострадания и боли
Мне мнится на лице ее печать,
Все чаще внемлю то, что согревать
Надеждой грудь мою не может боле.

«Ты помнишь, не забыл вечерний час, —
Мне говорит любимая, — когда
Уход поспешный мой тебя обидел?

Я не могла сказать тебе тогда
И не хотела, что в последний раз
Ты на земле меня в тот вечер видел».

CCLI

Сон горестный! Ужасное виденье!
Безвременно ль родимый свет угас?
Ударил ли разлуки страшный час —
С тобой, мое земное провиденье,

Надежда, мир, отрада, огражденье?
Что ж, не посла я слышу грозный глас?
Ты ж весть несешь!.. Но да не будет! Спас
Тебя Господь, и лживо наважденье!

Я чаю вновь небесный лик узреть,
Дней наших солнце, славу нам родную,
И нищий дух в лучах его согреть.

Покинула ль блаженная земную
Прекрасную гостиницу — ревную.
О, смерти, Боже! Дай мне умереть!

CCLII

Смущенный духом, то пою, то плачу,
И маюсь, и надеюсь. Скорбный слог
И тяжкий вздох — исход моих тревог.
Все силы сердца я на муки трачу.

Узнают ли глаза мои удачу
И светом звезд насытится зрачок,
Как прежде, — или нет назад дорог
И в вечном плаче я мученье спрячу?

Коль звездам слиться с небом суждено,
Пусть мой удел их больше не тревожит —
Они мне солнцем будут все равно.

Я мучаюсь, и страх мученья множит.
С дороги сбился разум мой давно
И верного пути найти не может.

CCLIII

О сладкий взгляд, о ласковая речь,
Увижу ль я, услышу ли вас снова?
О злато кос, пред кем Любовь готова
Заставить сердце кровию истечь!

О дивный лик, с кем так страшусь я встреч,
Чья власть ко мне враждебна и сурова!
О тайный яд любовного покрова,
Назначенного не ласкать, но жечь!

Едва лишь нежный и прелестный взор,
Где жизнь моя и мысль моя пьют сладость,
Пристойный дар пошлет мне иногда, —

Как тотчас же спешит во весь опор,
Верхом и вплавь, отнять и эту радость
Фортуна, мне враждебная всегда.

CCLIV

Я о моей врагине тщетно жду
Известий. Столько для догадок пищи,
Но сердце упований пепелище
Напоминает. Я с ума сойду.

Иным краса уж принесла беду,
Она же их прекраснее и чище,
И, может, небо прочит ей в жилище
Господь, чтоб сделать из нее звезду,

Нет, солнце. И тогда существованье
Мое — чреда неистощимых бед —
Пришло к концу. О злое расставанье,

Зачем любимой предо мною нет?
Исчерпано мое повествованье,
Мой век свершился в середине лет.

CCLV