Сопротивление и покорность

В настоящее время я пишу истолкование пер­вых трех заповедей. Особенно трудно дается мне первая. Обычное объяснение «кумира» как «мам- моны, похоти и тщеславия» представляется мне совсем не библейским. Это морализация. Идолам поклоняются, причем служение идолам предпола­гает, что человек вообще чему-то еще поклоняет­ся. Мы же вовсе ничему не поклоняемся, даже идолам. В этом-то и заключается наш подлинный нигилизм.

Еще несколько мыслей по поводу Ветхого За­вета. В отличие от других восточных религий вера

Ветхого Завета не является религией спасения. Не здесь ли корень фундаментального заблуждения, в результате которого Христос отделяется от Вет­хого Завета и истолковывается с точки зрения ми­фа о спасении? На возражение, что и в Ветхом За­вете спасение (из египетского, а позднее — из ва­вилонского плена, см. Второисайя) имеет решаю­щее значение, можно ответить, что здесь речь идет об историческом спасении, т. е. по эту сторо­ну границы смерти, тогда как мифы о спасении везде сводятся к преодолению этой границы. Из­раиль спасен из египетского плена, чтобы он как Божий народ мог жить на земле перед Богом. Ми­фы о спасении ищут вечности после смерти, вне связей с историей. «Шеол», ад — не порождения метафизики, а образы, за которыми стоит земное «былое», изображаемое хотя и как существующее, но дотягивающееся до настоящего лишь призрач­но, как тень.

Тогда говорят: суть дела в том, что в хри­стианстве возвещается надежда на воскресение и что таким путем, дескать, возникла настоящая религия спасения. Центр тяжести тут переносится по ту сторону границы смерти. И вот именно здесь вижу я ошибку и опасность. Спасение теперь означает избавление от забот, нужды, страхов и тоски, от греха и смерти в лучшем мире. Но раз­ве в этом заключается сущность христианского возвещения и провозвестия Павла? Я с этим не со­гласен. Христианская надежда на спасение тем и отличается от мифологической, что она совер­шенно по-новому и по сравнению с Ветхим Заве­том в более заостренной форме отсылает челове­ка к его жизни на земле.

У христианина, в отличие от верующих в ми­фы о спасении, нет последней лазейки в вечность для избавления от земных дел и трудностей, но, как Христос («Боже Мой, почему Ты Меня оста­вил?»), он должен сполна испить чашу земной жи­зни, и только в том случае, если он так поступает, Распятый и Воскресший стоит рядом с ним, а он со Христом распинается и воскресает. Мир этот не может быть снят до срока. В этом общее у Но­вого и Ветхого Заветов. Мифы о спасении ро­ждаются из человеческого пограничного опыта. Христос же настигает человека в средоточии его жизни.

Ты видишь, что меня обуревают все те же мы­сли. Теперь каждой в отдельности нужно дать обоснование из Нового Завета. Но это несколько позже.

Я прочитал в газете о тропической жаре в Ита­лии, бедняга! Вспоминаю август 1936 года. Псалм 120,6!

30.6.44