Соседка

– А дедушка, что сказал? – улыбнулась Леля. Оказывается любовь, порой может начаться даже с неприязни, а то и вражды. Симпатия с первого взгляда, бывает далеко не всегда.

– А он совершенно спокойно сказал, что мне придется привыкать к тому, что он так ведет себя. Он военный хирург и на фронте, если бы он вел себя по другому, половина тех, кому удалось спасти жизнь, не выжили бы. А потом пригласил меня в кино. – Бабушка засмеялась. – Я снова начала открывать и закрывать рот, не зная, что сказать от удивления. А твой дед сказал, что у меня любопытная манера изображать рыбу.

Леля расхохоталась.

– А два месяца спустя он вызвал меня к себе в кабинет и заявил, что я должна перевестись из госпиталя в какую-нибудь другую больницу. Рыбу я уже не изображала, но я была на тот момент по уши влюблена и, дрожащим от сдерживаемых слез голосом, спросила, почему я должна уйти. А он улыбнулся и сказал, что собирается на мне жениться, и поэтому мы не можем вместе работать.

– А ты?

– А я с гордым видом спросила, с чего это он взял, что я соглашусь. А он засмеялся и сказал, что я буду полной дурой, если не соглашусь, потому, что он любит меня, а я его. Разумеется, он не только со мной себя так вел. Он всегда всем говорил в лицо то, что думает и порой в очень резкой форме. Никогда ни перед кем не прогибался, никого не боялся. Всегда грудью вставал на защиту справедливости. У него наград после войны было столько, что места на груди не хватало, а он всегда говорил, что это не его награды, а тех, чьи жизни он спасал – герои они, а он просто выполнял свою работу. Он был человек необычайно сильной воли и духа. Несгибаемый. Непреклонный. Никогда не поступался своими принципами. Не терпел подлости, обмана. Твоя мама вся в него. Она с самого детства была такая, как отец – ничего не боялась. Ради правды была готова на все. – Взгляд, обращенный в темноту за пределы террасы, затуманился.

Леля с нежностью посмотрела на покрытое морщинами лицо. Сейчас, как никогда, ей было жаль, что она совсем не помнила своего деда. Ей было меньше двух лет, когда он умер.

– Ты скучаешь по нему?

Бабушка слегка улыбнулась.

– Каждый день, когда я просыпаюсь, я смотрю перед собой, ожидая, что сейчас увижу его лицо. И только потом вспоминаю, что его нет.

Бабушка взяла чайник и начала наполнять опустевшие чашки.

Леля вздохнула. Почти пятнадцать лет прошло, а бабушка не может привыкнуть к тому, что того кого она любила больше нет рядом. Может быть, к этому вообще нельзя привыкнуть? А может быть именно это и есть та самая настоящая любовь, ради которой только и стоит жить, а все остальное по сравнению с ней мелочи, ерунда, не заслуживающая внимания?

– Вы с Диной тоже многое взяли от своих родителей, – решив уйти от болезненных воспоминаний, сказала бабушка. – Дина, больше похожа на отца. Его веселость, открытость, жизнелюбие. А ты – Аллина дочь. В тебе есть ее твердость и сила. Возможно, у тебя нет ее напористости и настойчивости. Но это даже неплохо для девочки. В тебе есть ее женственность и мягкость, и это не меньшая сила, а возможно даже и большая. Если бы твоя мать, обладая набором почти мужских качеств характера, не была бы при этом настолько женственной и трепетной, она бала бы самым настоящим тираном, помыкающим окружающими ее людьми. Ее с детского сада звали Командирша, – смеясь, сказала бабушка. – Твой отец, несомненно, настоящий мужчина, он сильный по характеру человек. Но он, при этом обладает добродушием и терпимостью, и этим уравновешивает излишнюю эмоциональность твоей мамы. Они подходят друг другу. Хорошо, когда люди находят именно свою половину, дополняют друг друга. Тогда они оба становятся лучше. Я уже старая и прожила свою жизнь, но я переживаю за всех вас. И очень хочу, чтобы и у тебя, и у Дины все сложилось в жизни хорошо. Не знаю как Дина, а ты, мне кажется, однолюбка. Если ты всерьез влюбишься, то это будет, наверняка, очень и очень надолго, а возможно и на всю жизнь. Так, что постарайся не открывать свое сердце не для того человека. Хотя, к сожалению, над своим сердцем мы не властны. – Бабушка махнула рукой. – Ладно, чего-то разболталась я. Тоски на тебя нагнала, скажешь, бабка напоследок разворчалась. Давай, что ли и правда, в карты сыграем, а то ведь вы когда еще ко мне теперь приедете.

Примерно за час до отъезда на вокзал, к дому подкатил автомобиль Георгия. Дина замерла, напрягшись всем телом. Взгляд, устремленный на идущего по дорожке сада приятеля, был злым, колючим.

– Привет. Решил отвезти вас на вокзал, – улыбнулся Георгий Дине. Бабушка и Леля наблюдали за их встречей во дворе дома, осторожно выглядывая из-за занавески.

– Спасибо, – равнодушно пожала плечами Дина. – Мы вполне могли и на автобусе доехать.

Он, не отрываясь, смотрел в ее красивые глаза, казавшиеся, от охватившей ее злости почти синими. Дина передернула плечами.

– Почему ты так на меня смотришь? – раздраженно спросила она у расплывающегося до ушей Георгия. – Я как-то смешно выгляжу, или у меня что-то не в порядке с лицом, или одежда одета наизнанку?