Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии

В первый день, войдя в помещение, Максим встал в дверях, спокойно оглядел комнату, увидел полки с фигурками, ничего не сказал и сел за стол. Я рассказала ему о подносе, о фигурках и о том, что он может построить композицию, если хочет. После моих слов он взял стул, поставил его к полкам, сел и стал смотреть на фигурки. Я тоже взяла стул и села напротив него. Я еще раз рассказала о песочнице, коллекции и возможном построении. Максим сидел, не шевелясь, и разглядывал фигурки, не дотрагиваясь до них. До окончания времени сессии мы молчали.

На следующий день все повторилось. Только на этот раз он сразу взял стул и сел к полкам. Мы молча сидели рядом.

Я смотрела на него и думала о том, какое чувство безысходности он испытывает, о том, что я не могу вернуть ему маму или переместить его в прошлое, чтобы он смог хотя бы спросить: «Мама, почему ты уходишь от меня?» В его душе нет ответа, почему она так поступила, бросила ли она его или что-то случилось, где она сейчас. И я, как и никто другой, не могу ответить на этот вопрос. И он знает то, что никогда об этом не узнает. Если бы она умерла, то он горевал бы, если бы она сказала, что бросает его, это вызвало бы злость или гнев. Но она исчезла, не сказав ни единого слова. Когда невозможно спросить, невозможно узнать, невозможно понять, то трудно простить. Безысходность погружает в молчание. Мама не сказала ни единого слова. Как согласиться с этим? Одновременно с этими размышлениями во мне ожили и собственные давние переживания.

На третий день встреча началась все так же, но почти в самом конце часа он вдруг неожиданно произнес: «У вас нет кита». Я ответила: «Да, действительно, у меня нет кита… у меня есть пластик, ты можешь вылепить из него кита, какого ты хочешь». Следующие две встречи он лепил своего кита. Он сделал его и, когда фигурка высохла, покрасил в черный цвет. В эти дни он также молчал.

Во время шестой встречи он построил свою единственную композицию (рис. 2.6). Сначала он налил воду в поднос и сформировал берега и водное пространство в центре. Затем поставил маленький домик и фигурку божка с детьми в правый нижний угол. После этого он взял кита, посмотрел на него долгим пристальным взглядом и аккуратно положил в центре синей глади со словами: «Кит уплывает».

В то время на экранах шел популярный фильм «Освободите Вилли» – о ките-касатке, который был разлучен со своей семьей и доставлен в парк развлечений, другим героем этого фильма был мальчик, сбежавший из дома и нашедший новых родителей. С первой же встречи герои фильма стали друзьями, и в конце истории мальчик сумел помочь киту обрести свободу. Одним могучим прыжком кит перелетел через каменную дамбу и вырвался на океанские просторы.

Кит Максима тоже уплывал в океан, оставляя маленький домик и мечты о заботливой маме. В каком-то смысле Максим одновременно был и тем китом, который обрел свободу, и тем мальчиком, который с ним подружился.

Максим, вернувшись в класс после этой сессии, начал разговаривать. С порога улыбнулся учительнице, теперь он готов был откликнуться на ее старания и сердечность. В дальнейшем у него сложились хорошие ровные отношения с детьми и педагогами школы, а со своей первой учительницей они стали друзьями на долгие годы.

Рис. 2.6. Максим. Поднос № 1 «Китуплывает»

Светлана. «No pasaran»

Светлана находилась на государственном обеспечении с рождения, поскольку мама отказалась от нее в роддоме, а отца у нее не было. В возрасте 15 лет Светлану перевели из одного интерната в другой – в школу-интернат для детей с задержкой интеллектуального развития, так как она не освоила программу обучения. Однако на первый план в задержке психического развития выступал не интеллектуальный аспект, а недоразвитие эмоциональной сферы. Для нее было характерно дурашливое поведение, постоянный нелепо приподнятый фон настроения, многоречивость и сюсюканье. Даже если ее критиковали, даже если ее постигали неудачи, она сохраняла стойкое, ничем не омрачаемое благодушие, казалось, ничто не может ее расстроить, огорчить или разозлить. На уроках, когда давали трудные задания, где требовались сосредоточенность и усилие, она отказывалась от их выполнения и занималась посторонними делами, иногда мешая разговорами одноклассникам. В остальном это была дисциплинированная, трудолюбивая, покладистая и общительная девочка. И все же за ее наигранной веселостью и беспечностью чувствовалась затаенная боль.