Совдетство. Узник пятого волнореза

— Граф, — подсказал осведомленный дядя Юра, которого в детстве покойная бабушка Лиза заставляла читать классику, не отпуская на каток, пока не ответит на проверочные вопросы.

— Неплохо устроилась. У министра небось оклад хороший! С таким мужем надо в руках себя держать, — покачала головой Машико.

— Мама, ну что ты несешь?!

— Зачем держать? Он же размазня и зануда. Сразу видно. Ей бы Сандро в мужья. Я бы на нее посмотрела, — скривилась казачка.

— Это уж точно! Прямо вся испереживалась за хахаля…

— Мама, дайте же посмотреть! — взмолилась Карина. — Из-за вас я пропущу что-нибудь важное…

— Ты, главное, месячные до свадьбы не пропусти, а остальное ерунда, — посоветовала Нинон.

Что верно — то верно. С многосерийными фильмами беда. Когда этой весной по телику показывали «Угрюм-реку», потом в общежитии все друг у друга уточняли, просили пересказать пропущенные места своими словами. Многие опоздали и до дома добрались только к середине серии, так как после работы народ штурмовал транспорт, стремясь непременно успеть к началу показа. Кому-то по ходу фильма пришлось отлучиться на кухню, чтобы, например, шумовкой снять накипь с мяса, поставленного вариться. Кого-то отвлекли неугомонные дети, мелюзге наплевать, что красавицу Анфису буквально напополам рвут влюбленные в нее отец и сын Громовы, и Прошка, сволочь, из-за ревности берет страшный грех на душу. Какому-то приспичило спуститься в туалет, а он, между прочим, у нас не всегда свободен, четыре кабинки на сорок семей: две «М» и две «Ж» — не густо. Пока кто-то ждал внизу, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, события развивались стремительно, и каторжник уже прибил пристава каменюкой.

Одним словом, на следующий день коллективными усилиями всего общежития восстанавливали полное содержание вчерашней серии. А вот в капстранах с этим куда как проще. Друг моего раннего детства Петька Коровяков учится теперь в английской спецшколе и уверяет, будто там, на загнивающем Западе, телефильмы перемежаются разной рекламой. Да-да, вы не поверите, показ прерывают, как для правительственного сообщения, и на экране появляется, к примеру, ковбой, рекламирующий, допустим, кока-колу, чуингам или джинсы. А что их рекламировать-то? И так с руками оторвут! Зато в эти минуты можно, ничего не пропустив, как говорит сержант Батурин, перекурить и оправиться, а также помешать суп в кастрюле.

Между тем всадники уже мчались наперегонки по ипподрому. С высокой трибуны за скачками наблюдал царь. Павка Корчагин, прильнув к холке коня, постепенно обгонял одного соперника за другим.

— Вася Лановой хорош! — не удержалась тетя Валя.

Анна Каренина следила за ним, глядя в свой бинокль на палочке, не отрываясь, огорчалась, если он чуть отставал, ликовала, когда снова вырывался вперед. От волнения ее верхняя губа с чуть заметными усиками покрылась капельками пота. Усатые женщины, особенно старухи, в жизни встречаются нередко. Видимо, в молодости, заботясь о внешней привлекательности, они избавляются от досадной растительности на лице так же, как Неля, а потом, выйдя на пенсию, смиряются с этой своей волосатой особенностью, так как личная жизнь давно позади. А муж Каренин тем временем с подозрением поглядывал на жену, которая то обмирала, то светилась счастьем. О ее шашнях с графом Вронским ему давно доложили точно так же, как мгновенно проинформировали тетю Нюру Колпакову о том, что ее благоверный Захар Иванович зачастил на второй этаж, где в комнатке возле чердака поселилась молодая лимитчица Зиночка, фасовщица из маргаринового цеха.

— Сейчас грохнется, — зловещим голосом предупредил Башашкин. — И Фру-Фру погубит.

— Кто? — воскликнула Машико.

— Вронский.

— Это он ее так в койке зовет? — удивилась Нинон.

— Лошадь у него так зовут — Фру-Фру, — рассмеялся дядя Юра.

— Бедная Анна! — простонала Карина.

— С чего это бедная? Лучше б за своим мужем присматривала. Вон как вокруг него Плесецкая вьется! — заметила тетя Валя.

— Какая Плисецкая? — не поняла подслеповатая Машико.

— Та самая.

— Так она ж балерина…

— На все руки от скуки, — хмыкнула Батурина так, словно знала о танцовщице что-то неприличное.

— Здесь она княгиня Тверская, — пояснил дядя Юра. — Бетси.

— Странно, что не Бердичевская, — усмехнулась тетя Валя.

А на экране разворачивались драматические события. Скакун неудачно прыгнул через препятствие с водой, передние ноги у него подогнулись, и он с разбегу рухнул на землю. Павка Вронский, перелетев через конскую голову, кувырнулся из седла, покатившись по грязи. Анна Каренина заметалась, как раненая птица, почти лишившись чувств, и только после третьего, настойчивого, приглашения взяла мужа под руку, чтобы уйти из ложи под недоумевающими взглядами типичных представителей высшего света.

— Совсем баба голову потеряла! — покачала головой тетя Валя.

— То ли еще будет! — предупредил вещий Башашкин.

— От такого мужа грех не гульнуть, — усмехнулась Нинон. — Песок сыпется.

— Ой, ну что вы такое говорите! — чуть не заплакала Карина. — Она же страдает!

— Дать — не дать, одно — страдать, — философски заметила казачка.