Совдетство. Узник пятого волнореза

И вот мы отправляемся в путь за сокровищами монахов! Сначала идем вверх по каменистой дороге предгорья, потом карабкаемся по узким козьим тропам, продираясь сквозь заросли, наконец добираемся до лаза, почти не заметного со стороны, он скрыт пышным орешником, да еще привален большим камнем, который нам с трудом удается откатить. Если бы не карта, вход в пещеру мы никогда бы не нашли, бродя вокруг да около. Погодь! Откуда у нас карта? Странно все-таки устроено человеческое воображение! Я лежу лицом в подушку и от скуки для собственного развлечения придумываю историю. Зачем я должен объяснять самому себе, где мы взяли карту? Ну есть и есть — пошли дальше! Так нет же… Ладно. Допустим, Сандро, когда сидел в тюрьме, познакомился там с древним мудрым архимандритом, как Эдмон Дантес с аббатом Фариа, и старик перед смертью открыл ему тайну монастырских сокровищ, отдав пергамент с подробным планом, где именно спрятано золото. Сначала Суликошвили-старший сам собирался за кладом, но заболел туберкулезом и доверил секрет сыну, а Ларик не мог отправиться в путь, пока не избавился в результате полового созревания от астмы. Какая там экспедиция с ингалятором! Ну вот, теперь вроде все складно получается — можно сочинять дальше.

Мы еле втискиваемся в узкий лаз, похожий на звериную нору. Хорошо, что неплотно позавтракали перед выходом. Мой привередливый друг сразу начинает жаловаться на тесноту. Но мне-то не привыкать: свое детство я провел в плитах. Тут надо бы объяснить, что к чему. Когда я еще ходил в детский сад, «бетонные изделия» в огромном количестве привезли для возведения нового цеха Пищекомбината и, загромоздив полпереулка, складировали вдоль забора якобы до понедельника, но оказалось, навсегда. Как объяснила Лида, стройку «заморозили» из-за того, что восстала Куба, а СССР, как и положено авангарду человечества, ринулся на помощь острову Свободы, и стало не до новых корпусов. Мы снабжали кубинцев хлебом и оружием, а они нас — ромом и сигарами.

Подрастающее поколение, конечно, быстро освоило плиты, в некоторых местах поднимавшиеся от асфальта на четыре метра. Можно сказать, я вырос, скитаясь по узким, темным, замусоренным лабиринтам прихотливого нагромождения железобетона, поэтому теснотой меня не испугать, наоборот, я чувствовал себя в пещере, как братец Кролик в терновом кустарнике, приободряя нытика.

Чтобы не заплутать на обратном пути, мы привязали у входа конец нитки к орешине и ползли вперед, постепенно разматывая клубок, освещая дорогу фонарем и сверяясь с картой. Путь был труден, долог и опасен, вскоре мы потеряли счет времени, так как не взяли с собой часов. Измучившись, мы накрывались брезентовым плащом и спали, а набравшись сил и подкрепившись сухарями, продолжали движение к заветной цели. Постепенно проход расширился, и мы добрались до первого пещерного зала, сверху свисали большие, как сосульки в феврале, сталактиты, узкий фонарный луч беспомощно метался в темном пространстве, выхватывая из мрака каменные своды и завалы. Где-то журчала вода. С пронзительным писком проносились над нами угловатые тени летучих мышей, это их ел нечастный индеец Джо, чтобы оттянуть неминуемую голодную смерть.

На мгновение и мне стало страшно, но я усилием воли собрал в кулак все свое мужество, так поступает в трудную минуту всякий настоящий первопроходец. Согласно карте сокровища были спрятаны в пятом зале, а это ох как не близко… Кончился первый клубок, мы, связав нитки, продолжили путь, шаря в темноте фонариком, пробираясь между камнями причудливой формы, переходя вброд или переплывая подземные озера, раздевшись и держа одежду над головой. На пути нам попались человеческие скелеты, их всегда много, если где-то поблизости спрятано золото. Ларик испугался, стал проклинать тот час, когда отец открыл ему тайну монастырского клада, но я успокоил друга, мол, бояться надо не мертвых, а живых. Да, поиски сокровищ требуют мужества. Это тебе не за девчонками из-за кустов подглядывать, грузин первый сорт! Суликошвили-младший, устыдившись своего малодушия, умолк, и мы, переведя дух, двинулись дальше. Сухари кончились, но в подземных озерах водились пещерные рыбы, белесые, как личинки майского жука, и слепые, как новорожденные котята: для жизни в вечной темноте зрение не требуется. Мы протыкали рыб пиками, резали на куски, присаливали и ели сырыми за милую душу, как Тур Хейердал, путешествуя на «Кон-Тики».

Сколько прошло времени, не знаю, мы преодолевали метр за метром, второй клубок тоже кончился, а третий уменьшился до размеров шарика для настольного тенниса. Батарейки сели, и мы зажгли первую свечу… Пятая пещера оказалась сравнительно небольшой, размером со школьный спортзал, зато высокой. Колеблющегося пламени не хватало, чтобы осветить своды, зато хорошо были видны сталагмиты, поднимавшиеся вверх, точно обломки колонн. Судя по целой горе человеческих костей, сокровища были рядом. Но там, где на карте стоял крестик, мы обнаружили каменную равнину.