Совдетство. Узник пятого волнореза

Значит, на чердаке можно смело прятать богатство, не волнуясь за его судьбу. Но что же дальше делать с драгоценностями? Для начала не мешало бы выбрать колечко попроще и отнести в комиссионный магазин на Земляном Валу, где мне покупали подержанные коньки с ботинками. Там есть ювелирный отдел, в кабинке сидит носатый дед, говорящий со странным акцентом, а из-под лохматой брови у него торчит черный окуляр. Но в «комке» сразу же потребуют паспорт. Позапрошлой весной я нашел на помойке дореволюционную книжку «Так говорил Заратустра». На внутренней стороне переплета красовалась наклейка с виньетками и надписью:

Ex libris проф. Прозоровского Ф.Д.

Начал читать, ничего не понял и решил сдать ее в букинистический магазин на улице Чернышевского. Мишка Петрыкин мой план поддержал и уговорил своего изнывавшего папашу сходить с нами, взяв с собой паспорт. Приемщик вскинулся и сразу вцепился в Заратустру, но сказал, что книга в неважном состоянии, поэтому он может поставить лишь минимальную цену, удержав, конечно, двадцать пять процентов в пользу государства. «Ладно, — согласился я, подумав: — На кино с мороженым нам хватит в любом случае. Хоть рубль — и то хлеб!» Ошалевший дядя Витя получил в кассе целых пятнадцать тугриков и по примеру государства снял свои двадцать пять процентов. На оставшуюся десятку мы с Мишкой долго шлялись по кинотеатрам, объедаясь мороженым, и стреляли в тире.

Однако через неделю в общежитие явился лично участковый Антонов, поманил Петрыкина-старшего пальцем и увел в отделение, а там спросили, откуда у него книга из библиотеки профессора Прозоровского, который скоропостижно скончался, а пока искали родственников, вещичек в его комнате поубавилось. Мишкин папаша: тыр-пыр — восемь дыр. Хорошо, раскололась соседка усопшего. В ЖЭКе ей как очереднице обещали в порядке улучшения условий отдать площадь покойного, и она, не дожидаясь ордера, на радостях начала освобождать помещение от лишнего хлама, включая ненужные книжки. Тут всё и прояснилось, иначе дядю Витю запросто могли посадить из-за какого-то Заратустры с горы. А тут целое кольцо из монастырского клада!

Я живо вообразил, как во время урока литературы открывается дверь, входит растерянная Анна Марковна, а за ней следом наш участковый и два угрюмых оперативника.

— Кто здесь гражданин Полуяков? — сурово спрашивает Антонов.

— Я…

— Пройдемте!

Да ну их к черту, эти сокровища! Навязались на мою голову. Что же с ним делать? И тут меня осенило. Историчка Марина Владимировна рассказывала нам на уроке про колхозника Ферапонта Головатого, который послал в Кремль сто тысяч своих трудовых сбережений и попросил на эти деньги изготовить боевой самолет, чтобы громить ненавистного врага. Партия и правительство деньги приняли, а бессребреника наградили. Ну, конечно же, передам-ка я золото нашему родному государству с единственной просьбой: построить на эти средства спутник Земли, а к нему прикрепить табличку, что межпланетный аппарат сооружен на средства ученика 8 «Б» класса 348-й школы Юрия Полуякова. Надеюсь, в самый большой телескоп можно будет увидеть заветную надпись… Обрадованный, что избавился, наконец, от опостылевшего монастырского клада, я облегченно вздохнул и углубился в «Приключения Гекльберри Финна», которые еще не читал.

…Поздно вечером, когда наши снова резались в кинга, а Петр Агеевич на веранде провозглашал тост «за наяд», вернулся возбужденный Ларик. Он даже перебрался с ветки на подоконник, сел рядом на раскладушке, жадно доел мое жаркое, оставшееся на тарелке после ужина, допил мой компот, а потом ткнул мне в лицо ладони:

— Понюхай!

— Зачем?

— Понюхай, тебе говорят!

От пальцев исходил какой-то острый, незнакомый запах, слегка напоминающий селедочный.

— Понял?

— Нет… Рыбу ели?

— Сосунок!

19. В компании Тома Сойера

Три дня я читал и выздоравливал, жар окончательно спал, спина болела уже не так сильно, начала почесываться, но лежать можно было пока только на боку. Однако я делал вид, будто мне все еще худо, наслаждаясь тем, как за мной ухаживают, таская и убирая еду на подносе, а тетя Валя, забыв экономию, испекла, чтобы утешить сгоревшего племянника, шарлотку. Счастье, это когда ты здоров, а все относятся к тебе как к больному.

Невероятный рассказ Ларика не шел у меня из головы. Нет, я не сосунок и знаю, чем занимаются муж с женой наедине. В конце концов, еще в детском саду никто не скрывал от нас, что у девочек между ног «сумочки», а у мальчиков — «колбаски», и со временем, когда придет пора, каждая «колбаска» окажется в подходящей «сумочке». Конечно, с тех пор мои представления о половой жизни расширились благодаря журналу «Здоровье», рассказам друзей и зарубежным картинкам, которые таскает в школу Калгаш, подтыривая у отца. Иногда удается посмотреть фильм «детям до шестнадцати», правда, самое интересное там вырезано. В конце концов мы живем с родителями в одной комнате, и у Тимофеича не всегда хватает терпения дождаться, когда я по-настоящему засну…