Советская поэзия. Том второй

Какой он, помню, был красавец —
Столетний дедовский орех,
Полой листвы ворот касаясь,
Гостей встречал он раньше всех.

Легко брал облако в охапку

Он, недоступный воронью,
И домотканую мою
Ловил рукой зеленой шапку.

Придя с водой,

под ним устало
Снимала мать с плеча кувшин.
И под орехом дед немало
Сплел на веку своем корзин.

И, к родовой причастный доле,

Орех слыхал с былых времен
Веселье свадеб в нашем доме
И причитанья похорон.

Разбуженный грозою в детстве,

Невольно думал я о том,
Что заслонит орех от бедствий
Под злыми сполохами дом.

Боролись ветки с ветром шалым

В косматом сумраке ночном.
И я дрожал под одеялом,
Шум листьев слыша за окном.

На гребнях гор закаты рдели,

С годами старился орех.
Его ровесники редели,
И пережить сумел он всех.

Но одряхлел, склонились ветки,

В морщинах старческих кора,
И листья кроны стали редки,
Пришла печальная пора.

Он, красовавшийся державно,

Лихих ветров встречал набег.
Мне жаль, коль будет он бесславно
В мученьях доживать свой век.

Полуживым, изнеможенным

Ему легко ль встречать беду?
Не лучше ль молнией сраженным
У мира рухнуть на виду?!

Капли

Дождь то пуще, то тише.
Вот уж сутки почти
Капли падают с крыши:
«Кули-чли», «кули-чли».

Солнца вешнего сабли

Туч распорют гряду,
Чтобы вспыхнули капли
За окошком в саду,

Чтоб туман поседелый

Ветру на спину лег,
Словно газовый, белый,
Невесомый платок.

Стебли с ветками зябли,

Это, видно, учли
Напевавшие капли:
«Кули-чли», «кули-чли».

Знаю: рано иль поздно,

Зазвенев на ветру,
Капли в стужу — замерзнут,
Испарятся — в жару.

Не желаю я песне

Этой участи, друг,
Не желаю, но если
Станет капелькой вдруг,

Упадет пусть на сердце

Человеку в пути,
И поможет согреться,
И поможет дойти.

ЛЮБОВЬ ЗАБАШТА (Род. в 1918 г.)

С украинского

^{101}

Освободители Перевод Б. Кежуна