Советская поэзия. Том второй

Ты писем от меня не жди.
Мне трудно в письмах жить душою.
Огонь, бушующий в груди,
В них меркнет, слово в них чужое.

Как будто кто-то за меня

Писал их, избежав признаний.
Сердечного стыжусь огня,
Стыжусь рассказанных страданий.

Но таинство, но волшебство —

Поэзия — преград ей нету:
В ней, скрытое от одного,
Звучит, всему открыто свету.

«От своей же силы я устала…» Перевод И. Лиснянской

От своей же силы я устала,
Так устала — больше не могу, —
И от славы, словно от обвала,
Я бегу.

Ты, как сын природы, простодушный…

Мне б горянкой робкой прикорнуть
У тебя под мышкою послушно
И всплакнуть…

«Что ж, торжествуй! Ты одержал победу…» Перевод И. Лиснянской

Что ж, торжествуй! Ты одержал победу,
Зови меня послушною рабой,
Но ненадолго поддалась я бреду —
Безумью стать вдруг не самой собой.

Гляжу в твои глаза, — в них ночь беззвездна,

Я заплуталась в этой гиблой тьме,
Но выбраться мне из нее не поздно, —
Покамест я еще в своем уме!

Вот на лице твоем победы скука, —

Предшествовала ей всего игра, —
А на моем лице, ты видишь, — мука.
Что ж, торжествуй! Но как близка пора,

Когда я на тебя совсем бесслезно,

Не любящая, гордая, взгляну
И медленно пойду туда, где звездно
И мрак не застилает вышину.

Ассирийка Перевод Б. Ахмадулиной

На миг замедлив деловитый шаг,
Огромный город, вспыльчивый и властны,
К ее лицу подносит свой башмак,
Что чистила и украшала ваксой.

Как шаль ее старинная бедна,

Как пристально лицо над башмаками,
И чернота ее труда — бела
В сравнении с двумя ее зрачками.

О, те зрачки — в чаду иной поры

Повелевали властелинам мира,
И длились ниневийские пиры,
И в семь цветов цвела Семирамида.

Увы, чрезмерна роскошь этих глаз

Для созерцанья суетной дороги,
Где мечутся и попирают грязь
Бесчисленные ноги, ноги, ноги…

Что слава ей, что счастье, что судьба?

Пред обувью, замаранной жестоко,
Она склоняет совершенство лба
В гордыне или кротости Востока.

«Я слабой была, но я сильной была…» Перевод Б. Ахмадулиной